Проект кафедры истории медицины Московского государственного медико-стоматологического университета им. А.И. Евдокимова

Введение

Программа кандидатского экзамена

Лекция 1. Врачевания в первобытном обществе

Лекция 2. Врачевания и медицина в Древней Греции

Лекция 3. Медицина в Западной Европе в период позднего Средневековья - Эпоху Возрождения (XV-XVII вв.)

Лекция 4. Клиническая медицина нового времени (середина XVII — начало XX в.)

Лекция 5. Становление международного сотрудничества в области здравохранения

Рекомендуемся литература

Аннотация пособия


 

Лекция 3. Медицина в Западной Европе в период позднего Средневековья - Эпоху Возрождения (XV-XVII вв.)

История

В XIV—XV вв. в общественной и культурной жизни Западной Европы, и прежде всего Италии, произошли большие перемены. В недрах феодализма формировались новые рыночные, или буржуазные, отношения. Более про­грессивные формы хозяйственного и общественного развития требовали по­стоянного притока знаний, и ученые обратились к исследованию природы. В противовес схоластическому мировоззрению с его опорой на авторитеты стал утверждаться опытный метод в науке. Предпочтение отдавалось на­блюдению и точному счету. Царицей наук стала математика, и смежные с ней области знания.

В этот период изобретались и совершенствовались измерительные прибо­ры и инструменты. Галилео Галилей конструировал телескоп и создавал пер­вый термоскоп (прототип термометра). Николай Коперник разрабатывал ге­лиоцентрическую теорию. Поэты и художники стремились отразить в своем творчестве окружающий их мир и человека такими, какими видели их в дейст­вительности. Они искали опору в реалистическом искусстве античных авто­ров, особенно греков. Вот почему этот период позднего средневековья в За­падной Европе получил название «Возрождение» (фр. Renaissance) в смысле — «возрождение античности». Зародилась оно в Италии в XIII—XIV вв.; в XVI столетии получило распространение в Германии, Швейцарии, Нидер­ландах, Англии, Испании, Франции; коснулось Чехии и Польши.

Идейным содержанием раннебуржуазной культуры Возрождения стала философия гуманизма (от лат. humanos — человеческий, человечный). В центре мировоззрения гуманистов был человек и реальный земной мир. Они не выступали против религии и не оспаривали основных положений христиан­ства, они по-прежнему отводили Богу роль творца, приведшего мир в движе­ние, но не вмешивающегося в жизнь людей. Таким образом, культура и науки постепенно приобретали светский характер и становились более самостоятель­ными и независимыми от церкви. В человеке стали ценить ум, знание и уме­ние, творческую энергию и упорство в достижении цели, волю и чувство соб­ственного достоинства. Идеальный человек — энциклопедист и созидатель, творец самого себя и своей судьбы. «Гуманисты нашли в античности то, что хотели найти: опору своему стремлению построить светскую антропоцентри­ческую культуру, которая и составляет подлинную сущность Ренессанса»39.

 

39 История мировой культуры: Наследие Запада: Античность, Средневековье. Воз­рождение: Курс лекций / Под ред. С. Д. Серебряного. — М.: Россинск. Гос. Гу-манит. Ун-т, 1998. - С. 332.

 

Однако определяющим моментом в развитии новой раннебуржуазной куль­туры в Западной Европе было «не возрождение античной литературы и искус­ства само по себе, а факты более глубокого и общего порядка: эмансипация личности от сословно-корпоративной связанности средневекового общества, освобождение человеческой мысли от богословского догматизма, гуманисти­ческое миросозерцание, делающее человека мерилом всех вещей, открытие и опытное познание мира — природы и человека, развитие светской гуманистической культуры, науки и искусства»40.

«Это был величайший прогрессивный переворот из всех пережитых до того времени человечеством, эпоха, которая нуждалась в титанах и которая поро­дила титанов по силе мысли, страсти и характеру, по многосторонности и уче­ности. Люди, основавшие современное господство буржуазии, были... овеяны характерным для того времени духом смелых искателей приключений. Тогда не было почти ни одного крупного человека, который не совершил бы далеких путешествий, не говорил бы на четырех или пяти языках, не блистал бы в не­скольких областях творчества»41, — писал Ф. Энгельс о выдающихся пред­ставителях этой могучей эпохи.

Среди них — виднейшие деятели Раннего итальянского Возрождения: Данте Алигьери (1265—1321) — автор «Божественной комедии», и философ Франческо Петрарка (1304—1374), автор «Декамерона» Джованни Боккач­чо (1313—1375) и основоположник нового направления в европейском изобра­зительном искусстве Джотто ди Бондоне (1266—1337); титаны Высокого Возрождения Рафаэль Санти (1483—1520) и Микеланджело Буонароти (1475—1564), Тициан Вечеллио (1487—1576) и Леонардо да Винчи (см. ниже); великие писатели Позднего Возрождения Эразм Роттердамский (1496-1536), Уильям Шекспир (1564-1616), Мигель де Сервантес (1547—1616) и Лопе де Вега (1562—1635), и великие врачи Андреас Веза-лий, Парацельс, Джироламо Фракасторо (см. ниже) и многие другие.

Поиски новых земель и широкое развитие мореплавания сделали конец XV — начало XVI столетия временем Великих географических открытий. В 1492 г. Христофор Колумб (1451—1506) открыл для европейцев Амери­канский континент. В 1498 г. Васко да Гама (1460—1524), обогнув Африку, впервые прошел морским путем из Европы в Индию. В 1519—1521 гг. Фернан Магеллан (1480—1521) организовал первое кругосветное путешествие. С от­крытием новых земель мир сделался в несколько раз больше, нарушились рам­ки национальной обособленности, а вместе с ними и средневековая замкну­тость в экономике, культуре, мышлении. Так начиналось формирование об­щеевропейской культуры и общеевропейской цивилизации42.

 

40Жирмунский В. М. Сравнительное литературоведение: Восток и Запад. — Л., 1979. - С. 175.

41Энгельс Ф. Диалектика природы // Маркс К., Энгельс Ф. — Соч. — 2-е изд. — Т. 20. - С. 336.

42Культурология; Учеб. пособие для вузов / Под ред. А. Н. Марковой. — 3-е изд. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2000. - С. 143.

 

Культура Возрождения, локальная по своим масштабам (охватившая лишь Западную Европу), явилась глобальным явлением мировой культуры по силе своего воздействия на все последующее социальное и экономическое развитие человечества43.

Основные черты естествознания в эпоху Возрождения следующие: утвер­ждение опытного метода в науке, развитие математики и механики, метафизи­ческое мышление (которое явилось шагом вперед по сравнению со схоластиче­ским мышлением классического средневековья).

Становление анатомии как науки

Внимание к человеку, столь характерное для эпохи Возрождения, породи­ло живой интерес к человеческому телу и его строению. Анатомия увлекала не только врачей, но и великих живописцев и скульпторов. Сохранившиеся до на­ших дней анатомические зарисовки Микеланджело и Рафаэля, свидетельст­вуют о том, как прилежно занимались они анатомическими исследованиями строения мышц и скелета, столь необходимыми им для реалистического изоб­ражения тела человека.

После изобретения книгопечатания (И. Гуттенберг, 1440) в Венеции был издан учебник анатомии Мондино де Луцци (1478). В 1521 г. Беренгарио да Капри опубликовал свои комментарии к этому учебнику, снабженные рисун­ками, они стали первым анатомическим пособием для художников в Европе.

Все это не могло не отразиться на деятельности естествоиспытателей и врачей и становлении анатомии как науки.

Одним из ее основоположников был гениальный итальянский ученый и ху­дожник Леонардо да Винчи (Leonardo da Vinci, 1452—1519). Ему принадле­жат ценные технические изобретения в области военно-инженерного дела и гидротехники, своими открытиями он обогатил физику, геометрию, механику, архитектуру, астрономию, геологию, ботанику, анатомию.

Утверждая опытный метод в науке, Леонардо да Винчи одним из первых в Европе стал вскрывать человеческие трупы и систематически изучать строе­ние человеческого тела. Он внедрил новые методы анатомического исследова­ния: промывание органов проточной водой, инъецирование воском желудоч­ков мозга и сосудов, распилы костей и органов.

Леонардо описал и зарисовал многие мышцы, кости, нервы и внутренние органы. Его анатомические зарисовки по своей точности и мастерству превос­ходят не только современные ему работы, но и многие последующие. Приме­ром может служить зарисовка положения плода в матке при ягодичном предлежании. «Мои знания, — писал он, — более чем из чужих слов почерпнуты опытом, который был наставником тех, кто хорошо писал; так и я беру его себе в наставники и во всех случаях буду на него ссылаться»44.

 

43 История мировой культуры: Наследие Запада: Античность, Средневековье. Воз­рождение: Курс лекции. — М., 1998. — С. 406.

44 Терновский В. Н. Медицина эпохи Возрождения и ее изучение в Советском Сою­зе. - М.: Медгиз. 1954. - С. 4.

 

Работы Леонардо да Винчи на полвека опередили исследования основопо­ложника современной научной анатомии Андреаса Везалия, но остались неиз­вестными современникам. После его смерти все зашифрованные записные книжки и рукописи объемом около 7 тысяч листов унаследовал его ученик, друг и компаньон Франческо Мельци, который систематизировал только то, что имело отношение к искусству. Остальное различными путями попало в ча­стные коллекции и библиотеки Италии и других стран Западной Европы и долгое время не публиковалось. Со временем рукописи Леонардо стали соби­рать, исследовать и систематизировать, и во второй половине XVIII в. из его записей и рисунков было составлено 13 томов. Среди них: «Книга о живот­ных», «О полете птиц», «Анатомические тетради» («Quademi d'Anatomia») и др. Таким образом, труды Леонардо да Винчи по анатомии получили извест­ность только в XVIII в. (уже после выхода в свет основополагающего труда А. Везалия), а изданы еще позднее (Турин, 1901).

Андреас Веяалий (VesaliusAndreas, 1514—1564) учился в трех универси­тетах — в Ловене (Фландрия) по курсу гуманитарных наук, в Монпелье и Па­риже, где изучал медицину. В 1537 г. в возрасте 23 лет в Падуе он получил степень доктора медицины и вскоре по приглашению Венецианской Респуб­лики стал профессором Падуанского университета — передового научного центра того времени.

Везалий жил в эпоху, когда важнейшим авторитетом в области анатомии был Гален. Его труды Везалий хорошо знал, относился к нему с большим ува­жением, переводил его книги и даже подготовил их к изданию. Однако, анато­мируя человеческие трупы, Везалий убедился, что взгляды Галена на строение тела человека во многом ошибочны, так как они основаны на изучении анато­мии обезьяны и других животных.

Везалий исправил более 200 ошибок Галена, правильно описал скелет че­ловека, его мышцы и многие внутренние органы, установил отсутствие в сер­дечной перегородке отверстия, через которое, согласно учению Галена, кровь должна была проникать из правого желудочка в левый и там контактировать с пневмой, описал клапаны сердца и таким образом создал предпосылки для по­следующего обоснования кругового движения крови.

Свои наблюдения Везалий изложил в анатомических таблицах («Tabulae sex», 1538), включавших 6 гравюр, выполненных талантливым учеником Ти­циана Йоганом Стефаном еан Калькаром, который иллюстрировал все кни­ги Везалия. Совершенствуя преподавание анатомии, Везалий издал краткий учебник анатомии «Извлечение» («Epitome», 1543) — сокращенную анато­мию для обучающихся в анатомическом театре.

В этом же году в Базеле в издании Иоанна Опорина вышел в свет осново­полагающий труд Везалия «О строении человеческого тела» в семи книгах («De humani corporis fabrica», 1543). В нем не только обобщались достижения в области анатомии за предшествовавшие столетия, — Везалий обогатил науку собственными достоверными данными, полученными в результате многочис­ленных вскрытий человеческого тела, исправил большое количество ошибок своих предшественников и, главное — впервые привел все эти знания в систе­му, то есть сделал из анатомии науку.

Первый том его труда посвящен исследованию костей и суставов, второй — анатомии мышц, третий — кровеносным сосудам, четвертый — перифериче­ской нервной системе, пятый — органам брюшной полости, шестой — строе­нию сердца и легких, седьмой — головного мозга и органов чувств. Текст со­провождают 250 рисунков, блистательно исполненных И. С. ван Калькаром. Фронтиспис (фр. frontispice — иллюстрация титульного листа) изображает момент анатомирования: в центре группы — А. Везалий, вокруг — выдающие­ся ученые и общественные деятели того времени, многочисленные ученики, единомышленники и противники45.

Экспериментально обоснованные выводы А. Везалия нанесли мощный удар по средневековой схоластике. Учитель Везалия по Парижскому универ­ситету, схоласт и галенист Якоб Сильвий (SylviusJacobus, 1478—1555) на­звал своего ученика «безумным» (лат. veasanus). По произношению это сло­во весьма созвучно с именем Везалия — Vesalius. Пользуясь этим, Сильвий позволил себе заявить: «Это не Vesaliusa "veasanus"» и публично выступил против своего ученика, опубликовав работу «Опровержение клевет некоего безумца на анатомию Гиппократа и Галена...» («Veasani cuiusdam calumniarum in Hippocratis Galenique rem anatomicam ...», 1555). Перед лицом неопро­вержимых фактов он был готов скорее допустить, что за 14 столетий измени­лась (!) анатомия человеческого тела, чем признать, что великий Гален мог ошибаться. В 1546 г. Везалий был изгнан из прогрессивного Падуанского университета. Кафедру анатомии возглавил его преемник Реальдо Коломбо (ColomboRealdo, 1516—1559), один из творцов «золотого века» анатомии.

В то время, когда в Европе полыхали костры инквизиции, и церковь физи­чески расправлялась с инакомыслящими, Везалий был обвинен в посягатель­стве на авторитет канонизированного церковью Галена и осужден на смерть. Впоследствии этот приговор был заменен паломничеством в Иерусалим, где, согласно преданию, находится гроб основателя христианской религии (гроб Господний). На обратном пути в результате кораблекрушения Везалий ока­зался на острове Занте, где и умер в расцвете сил и таланта.

Трудами Везалия открывается «золотой век» в истории анатомии. Так, уже в 1545 г. Шарль Этьен (EtienneCharles, 1503—1564) опубликовал пре­красно оформленный учебник анатомии «О рассечении частей тела человека» («De dissectione partium corporis humani») с многочисленными рисунками ор­ганов брюшной полости, грудной клетки, головы и конечностей.

В 1553 г. испанский философ-богослов и врач Мигель Сереет (ServetMichael, 1509—1553) впервые в Европе описал малый круг кровообращения в своей книге «Восстановление христианства...» («Christianiemi restitutio...», 1553). Многие философские и естественно-научные положения этого труда

45Гончаров Н. И. Зримые фрагменты истории. -Волгоград: Нижне-Волжское книжн. изд-во, 1988.- С.21-38.

входили в противоречие с догматами церкви. Для подтверждения своих фило­софских воззрений Сервет использовал современные ему достижения естест­вознания. Книга была объявлена еретической. По настоянию Ж. Кальвина ее автор был предан жестокой смерти — сожжению живым на костре вместе со своей книгой. Ф. Энгельс писал по этому поводу: «...Исследование природы совершалось тогда в обстановке всеобщей революции ...оно дало своих муче­ников для костров и темниц инквизиции. ...Кальвин сжег Сервета, когда тот вплотную подошел к открытию кровообращения, и при атом заставил жарить его живым два часа...»46.

Инквизиция (от лоте. inquieitio — расследование) существовала в Европе с 1232 г. (булла папы Григория IX) до начала XIX в. Число ее жертв (по ар­хивам «Священного трибунала») исчислялось сотнями тысяч, среди них — де­сятки тысяч женщин, признанных инквизиторами «ведьмами»47. В средние века «звание ученого, — как заметил А. И. Герцен, — скорее вело на костер, нежели в Академию. И они шли вдохновленные истиной».

К великому сожалению, в системе инквизиции важное место занимали и врачи. Врач-инквизитор по существу был помощником палача. От его ис­кусства пытать подсудимого, зависели результаты следствия. Одновременно он следил затем, чтобы обвиняемый не скончался до суда. После пыток вра­чи залечивали раны — ведь еретика надлежало возводить на костер невреди­мым48. Здесь нельзя не привести слова выдающегося врача эпохи Возрож­дения Парацельса: «Врач не смеет быть ни мучителем, ни палачом, ни слугой палача»49.

После Сервета исследования движения крови неустанно продолжались. Р. Коломбо изучил движение крови в легких и описал свои наблюдения в тру­де «Об анатомии в 15 книгах» («dе re anatomica Libri XV», 1559). Иероним Фабрицнй (FabriciusHicronymua, 1533—1619) — ученик Фаллопия н учи­тель Гарвея — первым продемонстрировал в эксперименте (1603) и описал ве­нозные клапаны, доказав тем самым одностороннее движение крови по ве­нам — в направлении к сердцу.

Анатомические исследования в эпоху Возрождения не ограничивались то­лько изучением кровообращения, — они затронули многие системы организма. Так. Бартомолей Евстахий (EurtachioBartoloroeo, 1510-1574) в 1563 г. впервые дал подробное описание органа слуха у человека, включая слуховую трубу, названную его именем, а Габриэль Фаллопий (FallopioGabriele, 1523—1562) изучал строение репродуктивных органов, развитие человеческо-

46 Энгельс Ф. Диалектика природы // Маркс К.. Энгельс Ф. Ст. — 2-е изд. — Т. 20.-С. 347.

47 Григулевич И. Р. Инквизиция. -2-е над.. испрввл. и дополи..-М.; Политиадт, 1976. -С.113,133.365.421-437.

48 Там же.-С. 144-145.

49 Циг по; Сорокина Т. С. Атлас истории медицины: Средние века (476—1640). — М.: Иад-во УДН. 1983. - С. 130.

го зародыша и его сосудистой системы, впервые описал строение и функции маточных (фаллопиевых) труб.

Таким образом, усилиями многих ученых — титанов эпохи Возрождения — был заложен фундамент научной анатомии. На ее основе получили свое разви­тие физиология, терапия, хирургия

Становление физиологии как науки. Ятрофизика

Рождение физиологии как науки, как правило, связывают с именем выда­ющегося английского врача, физиолога и эмбриолога Уильяма Гарвея (Har­veyWilliam, 1578—1657), которому принадлежит заслуга создания стройной теории кровообращения.

В возрасте 21 года У. Гарвей окончил Кембриджский университет. В 24 года в Падуе стал доктором медицины. Вернувшись на родину, Гарвей стал про­фессором кафедры анатомии, физиологии и хирургии в Лондоне.

Основываясь на достижениях своих предшественников -- Галена, Веза-лия, Коломбо, Фабриция — Гарвей математически рассчитал и экспери­ментально обосновал теорию кровообращения, согласно которой кровь воз­вращается к сердцу по малому и большому кругам. По мнению Гарвея, на пе­риферии кровь переходила из артерий в вены по анастомозам и через поры тканей, — при жизни Гарвея в физиологии еще не применяли микроскопиче­ской техники, и он не мог увидеть капилляров. Их открыл Марчелло Мальпиги (MalpighiMarcello, 1628—1694) через четыре года после смерти Гарвея.

После многолетней проверки в эксперименте У. Гарвей изложил свою тео­рию в фундаментальном сочинении «Анатомическое исследование о движении сердца и крови у животных» («Exerdtatio anatomica de motu cordis et sangvinis in animalibus», 1628) и сразу же подвергся ожесточенным нападкам со сторо­ны церкви и многих ученых. Первым теорию Гарвея признал Р. Декарт, затем Г. Галилей, С. Санторио, А. Борелли и другие ученые. И. П. Павлов видел в ней не только «редкой ценности плод» научной мысли, но отмечал и «подвиг смелости и самоотвержения» ее автора.

Большое влияние на развитие естествознания (и физиологии) в этот пери­од истории оказала деятельность английского философа и политического дея­теля Френсиса Бэкона (BaconFrancis, 1561—1626). Не будучи врачом, Бэ­кон во многом определил пути дальнейшего развития медицины. Его основной философский трактат «Великое восстановление наук», посвященный вопро­сам формирования науки и научного познания, не был закончен. Однако вто­рая его часть — «Новый Органон» («Novum organum scientianim») был опуб­ликован в 1620 г. В этом сочинении Ф. Бэкон, в частности, сформулировал три основные цели медицины: первая — сохранение здоровья, вторая — изле­чение болезней, третья — продление жизни. Наука представлялась ему основ­ным средством решения социальных проблем общества, — вот почему он был убежденным сторонником союза науки и власти.

Основными орудиями познания Ф. Бэкон считал чувства, опыт, экспери­мент и то, что из них вытекает. Гегель писал о нем: «Бэкон полностью отверг схоластический способ рассуждения на основе совсем отвлеченных абстрак­ций, слепоту по отношению ко всему, что мы имеем перед глазами»50. Прогно­зируя развитие науки, Ф. Бэкон заглядывал вперед на многие столетия. Так, в области медицины он выдвинул ряд идей. реализацией которых занимались многие последующие поколения ученых. К ним откосятся: изучение анатомии не только здорового, но и больного организма; изобретение методов обезболи­вания; широкое использование при лечении болезней прежде всего природных факторов и развитие бальнеологии. Таким образом, Ф. Бэкон во многом опре­делил пути формирования философского мышления и развитие наук грядуще­го Нового времени.

Современник Френсиса Бэкона выдающийся французский ученый Рене Декарт (DeecartesRene, 1596—1650) также знаменует переход к философ­скому мышлению и естествознанию нового времени. По словам Гегеля, «Де­карт направил философию в совершенно новое направление... Он исходил из требования, что мысль должна начинать с самой себя. Все предшествующее философствование, в частности то, которое исходило из авторитета церкви, было начиная с этого времени отвергнуто»51.

Р. Декарт явился одним из творцов ятрофизики (греч. iatrophysike; от iatros — врач и physi» — природа) — направления в естествознании и медицине, которое рассматривало жизнедеятельность всего живого с позиций физики. Ятрофизика изучала явления природы в состоянии покоя и отражала метафи­зическое направление в философии XVII—XVIII в. По сравнению со средне­вековой схоластикой метафизическое мышление XVII в. было явлением про­грессивным. Его корни восходят к философским сочинениям Аристотеля, по­мещенным в конце его трактата «Наука о природе» т.е. после науки о природе (после «физики»: греч. «Meta ta physike»), откуда и произошло название ме­тода мышления и целого философского направления — метафизики.

Механистические взгляды Декарта оказали положительное влияние на да­льнейшее развитие философии и естествознания. Так, Декарт считал, что жизненные действия подчиняются механическим законам и имеют природу отражения (названную позднее «рефлекторной»). Все нервы он разделил на те, по которым сигналы поступают в мозг (позднее «центростремительные»), и те, по которым из мозга сигналы движутся к органам (позднее «центробеж­ные»), и, таким образом, в простейшем виде разработал схему рефлекторной дуги. Он изучал анатомию человеческого глаза и разрабатывал основы новой теории света.

Однако наряду с естественнонаучным пониманием мира Декарт в ряде во­просов придерживался идеалистических воззрений. Так, например, он считал, что мышление является способностью души, а не тела.

50 Гегель. Соч. - Т. XI. - М., 1932. - С. 215.

51 Там же.-С. 257.

 

Другими прогрессивными направлениями в естествознании того времени были ятроматематика (греч. iatromathematike от mathematike — наука о ко­личественных отношениях) и ятромеханика (греч. iatromechanikeoTniechane — орудие, машина).

С позиции ятромехаников живой организм подобен машине, в которой все процессы можно объяснить при помощи математики и механики. Основные положения ятромеханики изложены в сочинении «О движении животных» итальянского анатома и физиолога Джованни Альфонса Борелли (BorelliGiovanni Alfonso, 1608—1679), одного из основоположников биомеханики.

Среди выдающихся достижении эпохи Возрождения, имевших отношение как к физике, так и к медицине — изобретение в конце XVI в. термометра (точнее, воздушного термоскопа). Его автор один из титанав эпохи Возрож­дения итальянский ученый Гйлилео Галияей (GalileiGalileo, 1564—1642), подтвердивший и развивший гелиоцентрическую теорию Н. Коперника (1543). Множество его драгоценных рукописей было сожжено инквизицией. Но в тех, что сохранились, обнаружены рисунки первого термоскопа: он пред­ставлял собой небольшой стеклянный шар, к которому припаивалась тонкая стеклянная трубочка; ее свободный конец погружался в сосуд с подкрашенной водой или вином. В отличие от современного термометра, в термоскопе Галилея расширялся воздух, а не ртуть: как только шар остывал, вода поднималась вверх по капилляру.

Почти одновременно с Галилеем профессор Падуанского университета С. Санторио (SantorioS.. 1561—1636), врач, анатом и физиолог, создал свой прибор, с помощью которого он измерял теплоту человеческого тела. Прибор Санторио также состоял из шара и длинной извилистой трубки с произвольно нанесенными на все делениями; свободный конец трубки заполнялся подкра­шенной жидкостью. Испытуемый брал шарик в рот или согревал его руками. Теплота человеческого тела определялась в течение десяти пульсовых ударов по изменению уровня жидкости в трубке. Прибор Санторио был достаточно громоздким; его установили во дворе его дома для всеобщего обоарения и ис­пытания.

Санторио сконструировал также экспериментальную камеру-весы для изучения количественный оценки усвояемости пищи (обмена веществ) путем систематических взвешиваний себя, пищи и выделений организма. Результа­ты его наблюдений обобщены в труде «О медицине равновесия» («De statica medicina», 1614).

В начале XVII в. в Европе было сделано множество оригинальных термо­метров. Первый термометр, показания которого не зависели от перепадов атмосферного давления, был создан в 1641 г. при дворе Фердинанда П. импера­тора Священной Римской империи, который был не только покровителем ис­кусств, но и сам принимал участие в создании ряда физических приборов. При его дворе были выполнены забавные по своей форме термометры, похожие на маленьких лягушат. Они предназначались для измерения теплоты тела чело­века и легко прикреплялись к коже пластырем. Полость «лягушат» заполнялась жидкостью, в которой плавали цветные шарики различной плотности. Когда жидкость согревалась, объем ее увеличивался, а плотность уменьша­лась, и некоторые шарики погружались на дно прибора. Теплота тела испыту­емого определялась по количеству разноцветных шариков, оставшихся на по­верхности: чем их меньше, тем выше теплота тела испытуемого.

Несмотря на большое количество оригинальных термометрических прибо­ров, проникновение термометрии в клинику стало возможным только в начале XVIII столетия.

Ятрохимияи медицина

Наряду с ятрофизикой и ятромеханикой в эпоху Возрождения широкое развитие получила ятрохимия (греч. iatrochimeia, от iatros врач и chimeia — химия) — направление в медицине, связанное с развитием химии (врачебная химия). Ятрохимикн считали, что процессы, совершающиеся в организме, яв­ляются химическими, поэтому с химией должно быть связано как изучение этих процессов, так и лечение болезней.

Одним из основоположников ятрохимии является выдающийся естество­испытатель, врач и химик Раннего Возрождения Филипп Аурсол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм (HogenheimPhilippus Aureolus Theophrastus von, 1493—1541), известный в истории под латинизированным именем Парацельс (Paracelsus, от лат. Para-Celsue — «Подобный Цельсу»), которое он принял уже в расцвете сил и научной зрелости (после 1529 г.)52.

Швейцарец по происхождению, Теофраст фон Гогенгейм получил врачеб­ное образование, в университете в Ферраре (Италия). Затем в течение 8 лет (1516—1524) он много путешествовал, объехал почти всю Европу (включая земли современной Литвы, Белоруссии и Западной Украины), наблюдая и врачуя болезни людей различных народов и профессий. «Врач много путеше­ствовать должен, — писал он. — Что ни страна, то страница. Ногами своими ты должен ее пройти, и так должно страницы ее перелистывать». Он посмеи­вался над «учеными докторами, которые всю жизнь сидят за печкой, книгами себя окружив, и плавают на одном корабле — корабле дураков».

В Страсбурге он был принят в местный цех хирургов (1526) и завоевал большую популярнсть не только во всем Эльзасе, но и в близлежащем швей­царском городе Базеле, где служил городским врачом. Его пациентами были писатель Эразм Роттердамский (Erasmus von Rotterdam) и видный издатель эпохи Возрождения Иоханн Фробен (FrobenJohannes).

Впоследствии Парацельс (в то время еще — Теофраст фон Гогенгейм) чи­тал лекции в Базельском университете (1527-1529), сначала на латинском, а затем — на своем родном немецком языке, «чтобы быть понятым возможно большим числом слушателей». Перед вступлением в должность профессора,

52 В лекции испольэованы материалы о Парацельсе, любезно предоставленные профес­сором П. Е. Заблудовским, а также книга: KastnerIngrid. Theophraetue Bombastu» von Hohenhenn, genannt Paracelsus. - 2. Aufl. - Leipzig: B-G-Teubiier. 1989. - 92 S.

 

он опубликовал меморандум, в котором утверждал: «Не заученное повторение произведений Гиппократа, Галена и Авиценны в красноречивых выступлени­ях требуется от врачей, а накопление собственных наблюдений, поиски и на­хождение действительных средств помощи больным».

Парацельс явился одним из основоположников опытного метода в науке. Он учил студентов не только на лекциях, но и у постели больных или во время прогулок за минералами и лекарственными растениями53. Он был одновре­менно и теоретиком, и практиком: «Теория врача есть опыт. Никто не может стать врачом без науки и опыта», — утверждал он и порицал тех врачей, кото­рые собственных знаний (особенно химических) не имели и прописывали ле­карства «по книгам».

С Парацельса начинается кардинальная перестройка химии (т.е. алхимии того времени) в ее приложении к медицине: от поисков путей получения золо­та—к приготовлению лекарств. «Правы не те, кто говорят, что алхимия дела­ет золото и серебро, но те, кто говорят, что она создает лекарства и направляет их против болезней», — считал Парацельс54. Его система врачевания основывалась на трех элементах (или «принципах»): сере, ртути, сурьме (и их соеди­нениях); болезнь понималась как нарушение их правильных соотношений. Вот почему врачи и аптекари эпохи Возрождения придавали столь важное значе­ние лекарственным препаратам, содержащим серу, ртуть, сурьму и различные соли, и часто сами получали их из природных руд. Парацельс с гордостью пи­сал, что он и его ученики «отдых в лаборатории имеют, пальцы в угли и отбро­сы и всякую грязь суют, а не в кольца золотые, и подобны кузнецам и уголь­щикам закопченным».

Широкое использование минералов при лечении болезней было новатор­ским для медицины эпохи Возрождения, ведь в древности и в период класси­ческого средневековья в Европе для лечения больных применяли почти исклю­чительно средства, приготовленные из растений и частей животных. Пара­цельс успешно применял втирания ртути при лечении сифилиса и рекомендо­вал препараты, содержащие сурьму, как эффективные лекарственные средст­ва. Неудивительно, что Парацельса, широко применявшего минералы, часто обвиняли в отравлении больных ядами. «А знаете ли вы, что есть яд? — возра­жал он. — Все есть яд, и все есть лекарство. Одна лишь доза делает вещество или ядом, или лекарством».

Он критиковал учение древних греков о «четырех соках» организма, осуж­дал злоупотребления кровопусканием и слабительными «очищениями», столь популярные в средневековой Европе, и разработал свою классификацию фак­торов, влияющих на здоровье человека (лат. ensentia), подразделив их на 5 видов:

1) естественные факторы, свойственные конституции каждого человека (лат. ens naturale);

53 Мирскчй М. Б. Хирургия от древности до современности. Очерки истории. М.: Наука, 2000. - С. 92.

54 Штрубе В. Пути развития химии: В 2 т. Т. 1. - М.: Мир, 1984. - С. 2Q4.

 

2) яды и факторы, привносящие заражение (лат. ens veneni, в современ­ном понимании — возбудители инфекций и отравляющие вещества);

3) факторы психологического характера (лат. spirituale) (важно отметить, что Парацельс не верил в ведьм и исключал возможность их воздействия на здоровье человека);

4) астральные воздействия (лат. ens astrorum — космические, атмосфер­ные и климатические факторы) — «камни являются звездами Земли, звез­ды — камнями неба», — считал Парацельс;

5) божественное влияние, связанное с верой и могущее давать исцеление (лат. ens deale); к нему обращались, когда действие первых четырех влияний казалось уже исчерпанным.

Как и все великие мыслители переломной эпохи Возрождения, Парацельс не мог избавиться от противоречивого двойственного восприятия мира: с од­ной стороны, утверждение нового опытного метода познания природы, с дру­гой — стремление к магии и к познанию воздействия небесных тел на судьбы людей и их здоровье. Отсюда понятно, почему Иоганн Вольфганг Гете (1749—1832) избрал реальную фигуру Парацельса как прообраз для своего доктора Фауста, «стремящегося от тьмы к свету»:

                Вот почему я магии решил предаться,

                Жду от духа слов и сил,

                Чтоб мне открылись таинства природы,

                Чтоб не болтать, трудясь по пустякам,

                О том, чего не ведаю я сам,

                Чтоб я постиг все действия, все тайны,

                Всю мира внутреннюю связь;

                Из уст моих чтоб истина лилась,  

Не слов пустых набор случайный55.

                                                               Гете. «Фауст».

Формально Парацельс оставался католиком и считал врача «наместником бога»; в то же время, предъявляя высокие этические требования к врачу, он решительно отвергал участие врачей в казнях и пытках инквизиции: «Врач не смеет быть ни мучителем, ни палачом, ни слугой палача», — заявлял он.

Новаторство Парацельса проявилось и в его отношении к хирургии, кото­рая в те времена в Европе не считалась областью медицины и в университетах не преподавалась (ею занимались ремесленники, см. ниже), — Парацельс на­стаивал на объединении хирургии и медицины (т.е. внутренней медицины) в одну науку, потому что обе они имеют один корень. Сам он с гордостью на­зывал себя «доктором обеих медицин» (нем. «Doktor beider Arzneyen»). Его книга «Большой лечебник (ранений)» (нем. «Die grossenWundarzney», 1536) и другие сочинения пользовались большой популярностью в течение многих столетий.

В своих сочинениях он писал также о болезнях рудокопов и литейщиков,

 

55 Гете И. В. Фауст / Пер. Н. Холодковского. — М.: Гос изд. дет. литер., 1956. — С. 54.

 

связанных с (Правлениями серой, свинцом, ртутью, сурьмой, — таким образом, Парацельс заложил основы будущей науки о профессиональных болезнях.

О болезнях рудокопов и их предупреждении писал также в сочинении «О горном деле и металлургии» («De re metallica, 1556) современник Парацельса — Георг Бауэр, известный под псевдонимом Агрикола (AgricolaGeorg, 1494-1555).

Развитие медицинской химии в эпоху Возрождения привело к расширению аптекарского дела.

Аптека как самостоятельное учреждение возникла во второй половине VIII в. на арабоязычном Востоке. (Первая аптека на Ближнем и Среднем Востоке была открыта в 754 г. в столице Халифата г. Багдаде). В Европе пер­вые аптеки появились в XI в. в испанских городах Толедо и Кордова. К XV в. они широко распространились по всему континенту.

В эпоху Возрождения размеры аптекарских лавок значительно увеличи­лись: из простых лавок периода развитого средневековья, когда вся аптека размешалась в одной комнате, они превратились в большие фармацевтические лаборатории, которые включали в себя помещение для приема посетителей, кладовые, где размельчались и хранились лекарства и сырье, и собственно ла­боратории с печью и дистилляционным аппаратом.

Начиная с XV в., с особым старанием культивировались аптекарские бо­танические сады. Их называли садами здоровья (лат. Hortus sanitatis). С этим латинским названием созвучно русское слово — вертоград (т.е. сад, цветник лечебных растений). В XVI—XVII вв. вертограды широко распро­странились на Руси.

В качестве лекарственного сырья аптекари применяли также минеральные вещества и части животных. Большой популярностью в Европе пользовались заморские лекарственные средства, которые привозились, главным образом, из стран Востока.

Представления о лечебном действии многих лекарств в то время часто были далеки от истины. Так, в течение почти двух тысячелетий (с I по XX вв.) существовало мнение о том, что териак является универсальным средством против всех болезней. Его составляли сами врачи при большом скоплении на­рода более чем из 70 компонентов, затем териак выдерживали в течении полу­года, причем особой славой пользовался териак, приготовленный в г. Венеции.

Аптекари эпохи Возрождения, как и другие профессионалы, внесли боль­шой вклад в формирование культуры своего времени. Они занимали высокое положение в обществе. В то же время их деятельность регламентировалась го­сударством. В середине XVI в. начали появляться первые фармакопеи, в кото­рых перечислялись используемые в данном городе или государстве лекарства, их состав, применение и стоимость. Так было положено начало официальному регулированию цен на медикаменты в Европе.

Одним из современников Парацельса и Агриколы был выдающийся по­льский астроном, математик и врач Николай Коперник (CopernicusNicola-us, 1473—1543). Высшее образование он получил в Кракове (1491—1495), где изучал астрономию и математику, затем в Болонье (Италия, с 1496 г. — юридические науки) и Падуе (1501-1504), где изучал медицину, слушал лекции Джироламо Фракасторо (см. ниже) и начинал свою врачебную практику.

Будучи еще студентом Краковского университета, Коперник обнаружил противоречия в системе Птолемея. Свои исследования он продолжил в Италии, а затем у себя на родине в Польше. Обсерватория Коперника в г. Фром­борке, в которой он работал более 30 лет, сохранилась до наших дней и в на­стоящее время является музеем. Результаты своих многолетних астрономиче­ских исследований Н. Коперник изложил в трактате «Об обращении небес­ных сфер» («De Revolutionibue orbium ooelectium», 1543). Вышедший в свет за несколько дней до смерти Н. Коперника, этот труд в 1616 г. декретом инк­визиции был внесен в «Индекс запрещенных книг» и оставался под запретом до 1828 г.

Как врач Коперник пользовался широкой известностью. Его пациентами были и знатные горожане (епископы, каноники), и бедные люда, которым он не отказывал в помощи и бесплатно раздавал лекарства. В одной из книг биб­лиотеки Коперника сохранился написанный его рукой весьма сложный рецепт, включающий 21 компонент растительного, животного и минерального проис­хождения. В него входили растертые в порошок кораллы, драгоценные камни (изумруд и сапфир) и металлы (золото и серебро). Трудно определит!» эффект действия такого лекарства, но еще сложнее определить его стоимость.

Реально осознавая значение предупредительной медицины, Коперник был инициатором и руководителем строительства водопроводов и гидротехниче­ских комплексов в Вармии. Фромборке, Торуни, Олыитыве и других городах Польши. На одной из башен собора в г. Фромборке сохранилась надпись:

                Здесь покоренные воды течь принуждены на гору, Чтоб обильным ключом утолить жителей жажду. В чем отказала людям природа

искусством преодолел Коперник.               

Это творенье, в ряду других

свидетель его славной жизни56.

Эпидемии я учение о контагии

История эпидемий в эпоху Возрождения характеризуется двумя фактора­ми: с одной стороны, намечается некоторое ослабление «старых» болезней — проказы и чумы, а с другой появляются «новые» болезни (сифилис, англий­ская потовая горячка, сыпной тиф).

В конце XV — начале XVI вв. всю Европу охватила эпидемия сифилиса. В начале XVT столетия о нем писали Дж. Фракасторо, А. Паре, Парацельс, Г. Фалопнй и другие ученые. По морским и сухопутным торговым путям си­филис распространился за пределами Европейского континента. Публичные

56 Гребеников Е.А. Николай Коперник. —М.: Наука, 1982. - С. 29.

 

бани, которые широко рекомендовались в то время в гигиенических и лечеб­ных целях, в связи с эпидемией сифилиса были закрыты.

Причины этой мощной эпидемии еще недостаточно изучены. Одни ученые полагают, что сифилис был завезен в Европу после открытия Америки. В ка­честве доказательства приводится описание (1537) испанского врача Диаса де Ислы, который лечил людей из экипажа Колумба, прибывших с о. Гаити. По мнению большинства других ученых, сифилис существовал у народов Ев­ропы с древнейших времен. Доказательством этой версии служат описания античных авторов, средневековых врачей и результаты археологических рас­копок могильников в различных районах Европы и Азии. По всей вероятно­сти, сифилис издавна существовал в Европе, Азии и Америке, а внезапная эпидемия конца XV в. в Европе была обусловлена длительными войнами, массовыми передвижениями людей, а возможно, и появлением нового штамма возбудителя, завезенного с Американского континента.

В то же время в Америку в процессе конкисты были завезены новые, неиз­вестные там ранее болезни. Среди них — оспа. Эта печальная страница исто­рии континента становится еще более трагической в связи с тем, что конкиста­доры использовали инфицированную оспой одежду в целях истребления непо­корных аборигенов. В этой жестокой бактериологической войне погибли мил­лионы коренных жителей, многие районы Америки совершенно обезлюдели.

Смертность от оспы в то время была чрезвычайно высокой. До введения оспопрививания по методу Э. Дженнера (1796) только в Европе ежегодно оспой заболевало около 10 млн. человек, из которых умирало от 25 до 40%.

Причины эпидемий в средние века были непонятны. Огромные размеры приносимых ими бедствий и беспомощность человека вызывали величайшее смятение и суеверный ужас.

«Порой приходится видеть, как почва внезапно колеблется под мирными городами и здания рушатся на головы жителей, — писал французский историк медицины Э. Литтре. — Так же внезапно и смертельная зараза выходит из не­известной глубины и своим губительным дуновением срезает человеческие по­коления, как жнец срезает колосья. Причины неизвестны, действие ужасно, распространение неизмеримо: ничто не может вызвать более сильной тревоги. Чудится, что смертность будет безгранична, опустошение будет бесконечно и что пожар, раз вспыхнув, прекратится только за недостатком пищи...»57.

Одни ученые связывали эпидемии с землетрясениями, которые, как утвер­ждал немецкий историк медицины Г. Гезер, «во все времена совпадали с опус­тошениями от повальных болезней». По мнению других (их было большинст­во), эпидемии вызываются «миазмами» — «заразными испарениями», кото­рые «порождаются тем гниением, которое совершается под землей», и выно­сятся на поверхность при извержении вулканов58. Третьи думали, что разви­тие эпидемий направляется особым положением звезд, поэтому иногда в поис­ках астрологически более благоприятного места люди покидали пораженные

57 Литтре Э. Великие эпидемии // Медицина и медики. СПб., 1873. — С. 1—2.

 

города, что в любом случае уменьшало опасность их заражения.

Первая научно обоснованная концепция распространения заразных болез­ней была выдвинута Джироламо Фракдсторо (FracastoroGirolamo, 1478—1553) — итальянским ученым — врачом, физиком, астрономом и поэ­том, одним из выдающихся деятелей эпохи Возрождения. Медицинское обра­зование Фракасторо получил в передовом Падуанском университете — «Патавинской академии» (Gimnasium Patavinum), с которой связаны судьбы Галился и Санторио, Везалия и Фаллопия, Коперника и Гарвея. В этом универ­ситете получили свои дипломы первые российские доктора медицины Фран­циск Георгий Скорина из Полоцка (1512) — современник Фракасторо и Ко­перника, и П. В. Посников из Москвы (1695) — сподвижник Петра I.

Будучи уже профессором Падуанского университета, Дж. Фракасторо написал свой основополагающий труд «О контагии, контагяозных болезнях и лечении» («De contagione et contagiosis morbis et curatione Ubri tres», 1546) в трех книгах. Первая содержит общие теоретические положения и системати­ческое обобщение взглядов предшественников Фракасторо — Гиппократа и Фукидида, Аристотеля и Тита Лукреция Кара, Плиния Старшего и Галена, Ар-Рази и Ибн Сины. Вторая посвящена описанию заразных болезней (оспы, кори, чумы, малярии, бешенства, английского пота, проказы). Третья — извест­ным в то время методам их лечения.

В своем труде Дж. Фракасторо изложил основы разработанного им уче­ния о «контагии» — живом размножающемся заразном начале, выделяемом больным организмом, и тем самым значительно поколебал бытовавшие ранее представления о «миазмах». Уже тогда Фракасторо был убежден в специфич­ности «семян» заразы (т.е. возбудителя).

Согласно его учению, существует три способа передачи инфекционного начала: при непосредственном соприкосновении с больным человеком, через зараженные предметы и по воздуху на расстоянии. Притом Фракасторо пола­гал, что на расстоянии передаются не все болезни, а через соприкосновение — все. Введенный им термин «инфекция» (лат. infectio, от inficere — внедряться, отравлять) означал «внедрение», «проникновение», «порчу». От него прои­зошло название «инфекционные блезни», введенное впоследствии немецким врачом К. Гуфеландом (Hufeland, К., 1762—1836). Термин «дезинфекция» также предложен Дж. Фракасторо.

В 1954 г. вышел в свет русский перевод труда Дж. Фракасторо с обшир­ными комментариями профессора П. Е. Заблудовского и его статьей, посвя­щенной научному анализу развития учения о заразных болезнях59.

Деятельность врачей великой эпохи Возрождения отражена в талантливых

58 Заблудовский П. Е. Развитие учения о заразных болезнях и книга Фракасторо // Фракасторо Дж. О контагии, контагиозных болезнях и лечении. — М.: Изд-во АН СССР. 1954. - С. 204-205.

59Фракасторо Дж. О контагии, контагиозных болезнях и лечении. — М.: Изд-во АН СССР, 1954.-323 с.

 

произведениях искусства, которые сегодня принадлежат к бесценным сокро­вищам мировой культуры. Знакомство с ними лишний раз подтверждает, что во времена Фракасторо еще не было и не могло быть действенных, научно обоснованных методов изучения причин заболеваний, — главными средствами обследования больного в Западной Европе оставались осмотр, опрос и уриноскопия (лат. urinoecopiaor греч. uron — моча и skopeo — смотреть). Не было и научно обоснованных методов борьбы с повальными болезнями, ведь их воз­будители оставались тогда невидимыми и неизвестными, а наука о них еще то­лько зарождалась. Достойными представителями этого научного направления стали впоследствии Д. С. Самойлович и Э. Дженнер, Л. Пастери И. И. Меч­ников.

Открытие возбудителей инфекционных заболеваний, начавшееся в конус прошлого века, и их научное изучение привели в наши дни к ликвидации мно­гих инфекционных болезней в масштабах государств, регионов, континентов, а порой и всего земного шара. Ярким примером тому является ликвидация оспы на нашей планете по программе, предложенной делегацией СССР на XI Ас­самблее Всемирной организации здравоохранения в 1958 г. и осуществленной в 1980-х гг. совместными усилиями народов всех стран мира.


Развитие хирургии

Как уже отмечалось, в средние века в Западной Европе существовало раз­граничение между врачами (или докторами), которые получали медицинское образование в университетах и занимались только лечением внутренних бо­лезней, и хирургами, которые научного образования не имели, врачами не счи­тались и в сословие врачей не допускались.

Согласно цеховой организации средневекового города, хирурги считались ремесленниками и объединялись в свои профессиональные корпорации. Так, например, в Париже, где антагонизм между врачами и хирургами выразился наиболее ярко, хирурги объединились в «Братство св. Косимы», в то время как врачи входили в медицинскую корпорацию при Парижском университете и очень ревностно оберегали свои права и интересы.

Между врачами и хирургами шла неустанная борьба. Врачи представляли официальную медицину того времени, которая все еще продолжала следовать слепому заучиванию текстов и за словесными диспутами была еще далека от клинических наблюдений и понимания процессов» происходящих в здоровом или больном организме.

Ремесленники-хирурги, напротив, имели богатый практический опыт. Их профессия требовала конкретных знаний и энергичных действий при лече­нии переломов и вывихов, извлечении инородных тел или лечении раненых на полях сражений во время многочисленных войн и походов.

Среди хирургов существовала профессиональная градация. Более высо­кое положение занимали так называемые «длиннополые» хирурги, которые отличались своей длинной одеждой. Они имели право выполнять наиболее сложные операции, например, камнесечение или грыжесечение. Хирурги второй категории «короткополые» были в основном цирюльниками и зани­мались «малой» хирургией: кровопусканием, удалением зубов и т.п. Самое низкое положение занимали представители третьей категории хирургов бан­щики, которые выполняли простейшие манипуляции, например, снятие мо­золей. Между различными категориями хирургов также велась постоянная борьба.

Официальная медицина упорно сопротивлялась признанию равноправия хирургов: им запрещалось переступать границы своего ремесла, выполнять врачебные манипуляции (например, делать клизмы) и выписывать рецепты.

В университеты хирурги не допускались. Обучение хирургии происходило внутри цеха (корпорации) сначала на принципах ученичества. Затем стали от­крываться хирургические школы. Репутация их росла, и в 1731 г. (т.е. в период уже Новой истории) в Париже, несмотря на отчаянное сопротивление меди­цинского факультета Парижского университета, решением короля была от­крыта первая Хирургическая академия. В 1743 г. она была приравнена к меди­цинскому факультету. В конце XVIII в., когда в результате французской бур­жуазной революции был закрыт реакционный Парижский университет, имен­но хирургические школы стали той основой, на которой создавались высшие медицинские школы нового типа.

Так завершилась в Западной Европе многовековая борьба между схола­стической медициной и новаторской хирургией, выросшей из практического опыта. (Заметим, что медицина народов Востока и античная медицина не зна­ли подобного разделения.)

Хирургия Западной Европы не имела научных методов обезболивания до середины XIX в. Все операции в средние века причиняли жесточайшие муче­ния пациентам. Не было еще и правильных представлений о раневой инфекции и методах обеззараживания ран. Поэтому большинство операций в средневе­ковой Европе (до 90%) заканчивалось гибелью больного в результате сепсиса (природа которого еще не была известна).

С появлением огнестрельного оружия в Европе в XV в. характер ранений сильно изменился: увеличилась открытая раневая поверхность (особенно при артиллерийских ранениях), усилилось нагноение ран, участились общие осложнения. Все это стали связывать с проникновением в организм раненого «порохового яда». Об этом писал итальянский хирург Йоханнес де Виго (VigoJohannes de, 1450—1545) в своей книге «Искусство хирургии» («Arte Chirurgica», 1514), которая выдержала более 50 изданий на различных языках мира. Де Виго полагал, что наилучшим способом лечения огнестрельных ран является уничтожение остатков пороха в ране путем прижигания раневой по­верхности раскаленным железом или кипящим составом смолистых веществ (во избежание распространения «порохового яда» по всему организму). При отсутствии обезболивания такой жестокий способ обработки ран причинял го­раздо больше мучений, чем само ранение.

Переворот этих и многих других устоявшихся представлений в хирургии связан с именем французского хирурга и акушера Амбру аза Паре (Pare» Ambroise, 1510—1590). Врачебного образования он не имел. Хирургии обучался в парижской больнице HotelDieu, где был подмастерьем-цирюльником.

В 1536 г. А. Паре начал службу в армии в качестве цирюльника—хирурга и участвовал во многих военных походах. Во время одного из них — в Северной Италии молодому тогда армейскому цирюльнику Амбруазу Паре (ему было 26 лет) не хватило горячих смолистых веществ, которыми надлежало заливать раны. Не имея ничего другого под рукой, он приложил к ранам дигестив из яичного желтка, розового и терпентинного масел и прикрыл их чистыми повяз­ками. «Всю ночь я не мог уснуть, — записал Паре в своем дневнике, — я опа­сался застать своих раненых, которых я не прижег, умершими от отравления. К своему изумлению, рано утром я застал этих раненных бодрыми, хорошо выспавшимися, с ранами невоспаленными и неприпухшими. В то же время других, раны которых были залиты кипящим маслом, я нашел лихорадящими, с сильными болями и с припухшими краями ран. Тогда я решил никогда боль­ше так жестоко не прижигать несчастных раненных»60. Так было положено начало новому, гуманному методу лечения ран. Учение о лечении огнестрель­ных ранений стало выдающейся заслугой Паре.

Первый труд А. Паре по военной хирургии «Способ лечить огнестрельные раны, а также раны, нанесенные стрелами, копьями и др.» вышел в свет в 1545 г. на разговорном французском языке (латинского языка он не знал) и уже в 1552 г. был переиздан.

В 1549 г. Паре опубликовал «Руководство по извлечению младенцев, как живых, так и мертвых, из чрева матери». Являясь одним из известнейших хи­рургов своего времени, Амбруаз Паре был первым хирургом и акушером при дворе королей Генриха II, Франциска II, Карла IX, Генриха III и главным хи­рургом HotelDieu, где он некогда учился хирургическому ремеслу.

Амбруаз Паре значительно усовершенствовал технику многих хирургиче­ских операций, заново описал поворот плода на ножку (древний индийский метод, забытый в средневековой Европе), применил перевязку сосудов вместо их перекручивания и прижигания, усовершенствовал технику трепанации че­репа, сконструировал ряд новых хирургических инструментов и ортопедиче­ских аппаратов, включая искусственные конечности и суставы. Многие из них были созданы уже после смерти Амбруаза Паре по оставленным им деталь­ным чертежам и сыграли важную роль в дальнейшем развитии ортопедии.

В то же время, наряду с блестящими трудами по ортопедии, хирургии, аку­шерству Паре написал сочинение «Об уродах и чудовищах», в котором привел множество средневековых легенд о существовании людей-зверей, людей-рыб, морских дьяволов и т.п. Крупные деятели сложнейшей переходной эпохи Воз­рождения жили на стыке средневековья и Нового времени. Они были не толь­ко участниками борьбы окружающего их мира — борьба проходила в них са­мих. Ломка традиционных средневековых взглядов проходила на фоне проти-

60 Цит. по: Заблудовский П. Е. История медицины (Материалы к курсу истории ме­дицины). - Т. I. - М.: Медрнз, 1954, С. 142.

 

воречивого сочетания старого и нового. Таким был Парацельс — новатор в хи­рургии и медицине, не изживший средневековой мистики. Таким был и нова­тор в учении о заразных болезнях Джироламо Фракасторо. Таким был и Амб­руаз Паре.

Деятельность Амбруаза Паре во многом определила становление хирургии как науки и способствовала превращению ремесленника-хирурга в полноправ­ного врача-специалиста.

Хирургия эпохи Возрождения достигла значительного прогресса. Карди­нально изменилось лечение огнестрельных ран и кровотечений. При отсутст­вии обезболивания и средств антисептики средневековые хирурги отважно производили трепанацию черепа и камнесечение, прибегали к радикальному лечению грыж, возрождали операции глазной и пластической хирургии, кото­рые требовали ювелирного мастерства61.

Преобразование хирургии, связанное с именем Амбруаза Паре, было про­должено его многочисленными последователями и продолжателями.

Изучение исторического и культурного наследия Средневековья позволя­ет увидеть, как в эпоху Возрождения начали расширяться культурные гори­зонты мира, как ученые с риском для жизни низвергали схоластические авто­ритеты и ломали рамки национальной ограниченности. Исследуя природу, они служили прежде всего истине и гуманизму, а следовательно — науке в единст­венно возможном смысле этого слова.

61 Мирский М. Б. Хирургия от древности до современности. Очерки истории. М.: Наука, 2000.- С. 110.