Происшедшие в России во второй половине XIX века социально-экономические сдвиги способствовали развитию естественных наук (физика, химия, биология и др.). Успехи патоморфологического, функционально-экспериментального, бактериологического научных направлений в медицине, совершенствование методов обезболива­ния, внедрение антисептики и асептики позволили усложнить опера­тивные вмешательства, разработать новые методы лечения, обосно­вать новые взгляды на этиологию и патогенез многих заболеваний.

В конце XIX в. вопрос специального одонтологического (зубов­рачебного) образования привлекал внимание многих ученых, врачей, дантистов, зубных врачей. На введении высшего одонтологического образования настаивали Н.В. Склифосовский, А.К. Лимберг, С.П. Ко-ломнин, А.И. Кудряшов, Ф.А. Звержховский. За открытие частных зу­боврачебных школ выступали дантисты А.П. Синицын, И.И. Хрущов, Ф.И. Важинский и др. Тем не менее реальные перемены в зубовраче­вании наступали крайне медленно. Как известно, медицинский фа­культет Императорского Московского университета, не имея в своей учебной программе отдельных курсов по зубоврачебной специальнос­ти, проводил экзамены вольнопрактикующих врачей на звание дан­тиста. Согласно распоряжению ректора Московского университета медицинскому факультету за 1870 г. «одопущении к установленному испытанию на звание дентиста» претенденты подвергались трем эк­заменам:
1) на знание строения человеческих челюстей, зубов и десен;
2) на знание болезней «в означенных частях случающихся и о спо­собах их лечения местными средствами как единственно к употреблению дентисту дозволенными»;
3) выдержать «практические испытания в клинике и сделание не­скольких операций на трупах и на живых людях» (ЦИАМ, фонд 418, оп. 377, дело № 42).

Российское законодательство в XIX в. явно не поспевало за насущными потребностями зубоврачевания. Так, к 1829 г. Относится первое высочайше утвержденное положение Кабинета министров, объявленное Сенату министром внутренних дел «О допущении жен­щин к испытаниям на звание зубного врача» (первая – варшавская уроженка Назон). В 1838 г. Закон указывает, что кандидат должен иметь «свидетельство об обучении зубоврачебному искусству у извес­тного дантиста не менее 3 лет» (Полное собрание законов от 1896 г.). Закон перечислял, какие должны быть экзамены по теории и практи­ке зубоврачевания. Тем самым он лишь санкционировал давно сущес­твовавшую практику. В 1877 г. американский дантист, переехавший в Россию, Я.Л. Джемс-Леви (впоследствии учредитель Зубоврачебных курсов в Вильне, а еще позднее – 1-й Зубоврачебной школы в Варша­ве) в своей работе «О дантистах» писал, что российское законодатель­ство в отношении зубоврачебного дела не соответствовало состоянию научных знаний и требованиям жизни того периода (Доклад Санкт-Петербургскаго одонтологическаго Общества по реформе зубоврачеб­наго образованiя, 1910). Как писало в 1900 г. «Одонтологическое обоз­рение», дальнейшее законодательство о дантистах по существу ничего не прибавляет, оставаясь неизменным до настоящего времени.

В 1882 г. в Санкт-Петербурге частный предприниматель дантист Ф.И. Важинский (1847–1910) на собственные средства открыл первую в России частную зубоврачебную школу, которая явочным порядком была разрешена Медицинским департаментом МВД. Школа распо­лагалась на Литейном проспекте в помещении Императорского че­ловеколюбивого общества (Мариинская больница). На первый курс было зачислено 70 человек, в школу принимались лица, окончившие 4 класса гимназии; затем требования стали возрастать, и уже с 1891 г. образовательный ценз поднялся до 6 классов среднего учебного заве­дения. Обучение в школе продолжалось 2,5 года. Окончившие шко­лу могли выдержать экзамен в медико-хирургической академии или на медицинском факультете университета и получить звание зубного врача с правом выписывания лекарства. На протяжении 10 лет школа Важинского оставалась единственной зубоврачебной школой в Рос­сии, выпустив за это время 219 дантистов – 84 мужчины и 135 женщин (Комодзинская-Вонгль С.Э., 1907).

Следует отметить, что система подготовки специалистов путем ученичества продолжала действовать до начала XX в., несмотря на то что «абсолютная несостоятельность существующей системы обучения дантистов давно [была] признана и обществом, и лучшею частью са­мих дантистов» (Кудряшов А.И., 1905).

Лишь в 1891 г. был издан закон «О преобразовании обучения зубоврачебного искусства», узаконивший учреждение в России зубов­рачебных школ (Кудряшов А.И., 1905). Он устанавливал два звания для специалистов по зубоврачеванию: дантист и зубной врач. Звание дантиста приобреталось благодаря ученичеству в частном кабинете дантиста по индивидуальной программе с последующей сдачей эк­замена комиссии при Императорской Военно-медицинской акаде­мии или университете; образовательный ценз предусмотрен не был. Дантисты были ограничены в профессиональных правах: например, они не должны были заниматься лечением болезней полости рта. Зва­ние зубного врача получали выпускники зубоврачебных школ с 2,5-летним курсом обучения по утвержденной законом программе. При этом необходимо было иметь общее образование не ниже 6 классов гимназии или приравненных к ней учебных заведений. Звание зубно­го врача присваивалось после сдачи экзамена при медицинском вузе (факультете университета). Обе эти категории специалистов общеме­дицинского образования не получали и к разряду врачей (лекарей) не относились. Врачи же, специализирующиеся на зубоврачевании, име­новались врачами-одонтологами.

Таким образом, закон не отменял ученичества при зубоврачебных кабинетах, что вызвало неудовлетворение всей корпорации россий­ских зубоврачевателей, стремившихся к повышению общественного статуса своей профессии. Новый устав не предусматривал прекраще­ния подготовки дантистов путем ученичества, которое продолжалось в течение всего XIX столетия (до 7 мая 1900 г.). Дантист мог получить звание «зубной врач», сдав экзамены в зубоврачебной школе, при этом «экзамен часто является пустой формальностью и счастливой лотереей; известно также, что нередко исход экзамена зависит от из­вестной ловкости и вообще умения обделывать дела» (Розовский B.B., 1903).
Принятый в 1891 г. закон открыл коммерческие перспективы для зубоврачебных школ. В том же году Я.Л. Джемс-Леви открыл такую школу в Варшаве, Т.А. Тычинский – в Одессе.

Зубоврачевание во второй половине xix – начале XXвека в России Первая зубоврачебная школа в Москве была открыта в 1892 г. Иль­ей Матвеевичем Коварским (1856–1955), который возглавлял ее в те­чение 27 лет. И.М. Коварский, закончив Рижскую гимназию, в 1879 г. поступил на медицинский факультет Московского университета, после окончания которого работал в хирургическом отделении Мос­ковской Мариинской больницы. Решив избрать своей специальностью зубоврачевание, И.М. Коварский в 1889 г. поехал в Германию, где закончил зубоврачебную школу. Вернувшись из-за границы, он провел большую организационную работу для открытия в Москве первой зубоврачебной школы, включавшую подготовку помещения для занятий, его оборудование, разработку программы обучения, подбор преподавателей, имеющих ученую степень, согласно Уставу, утвержденному Медицинским департаментом Министерства внутренних дел.

Первоначально школа размещалась на Петровке, затем – в Каретном ряду. По свидетельству инспекторов Управления, проверявших школу Коварского на Петровке, этот учебный центр включал две про­сторные амбулатории для приема больных, каждая со своим подъездом. В первой прием вели профессиональные врачи, во второй – практикующие студенты. Кроме того, школа располагала приемной, кабинетом осмотра больных, лабораторией искусственных зубов, ла­бораторией гипсовых препаратов, кабинетом для операций, кабинетом для наркоза. Инспекторы особо отмечали прекрасную оснащенность школы оборудованием, системой стерилизации инструментов и безупречной чистотой всех помещений.

После 2,5 лет обучения студенты 5-го семестра держали выпускные экзамены по следующим предметам: дентиатрия и протезное зу­боврачевание, анатомия (общая и частная), гистология и физиология, хирургия (общая и частная), общая патология, общая диагностика и терапия, фармакология и рецептура. Среди учащихся преобладали женщины в возрасте от 19 до 30 лет (ЦИАМ, фонд 1, оп. 2, дело № 2165).

Кстати, повсеместное преобладание женщин среди учащихся зубоврачебных школ объяснялось довольно тривиальным фактом: отсрочка по службе в армии действовала лишь до 22 лет, так что мужчины попросту не успевали заканчивать школы до призыва.
В дни декабрьского вооруженного восстания 1905 г. в здании школы было организовано оказание помощи раненым. После разгрома восстания зубоврачебная школа была на долгое время закрыта как неблагонадежное учреждение.

Зубоврачебные школы открывались только в университетских городах. С открытием школ увеличилось число частных зубоврачебных кабинетов в других городах. В 1898 г. в России функционировало 9 зубоврачебных школ.

 

Открытие первых русских зубоврачебных школ положило начало качественно новому периоду в истории подготовки зубоврачебных кадров – самостоятельному российскому зубоврачебному образо­ванию. Следует отметить, что государство никак не поддержало этот процесс, закрепив «частнопредпринимательский характер зубовра­чебных школ».

 

Отношение медицинского корпуса к обучению в зубоврачебных школах было неоднозначным. Лучшие из школ превращались в со­лидные центры подготовки квалифицированных кадров. Так, ста­рейшая Санкт-Петербургская зубоврачебная школа Важинского даже ставила вопрос о своем переименовании в институт с переводом на себя из университета права выпускных экзаменов. Однако идея эта не получила поддержки врачей.

Следует отметить, что среди зубоврачебных школ были и такие, которые отражали худшие черты коммерческой организации учебного процесса, чем добавляли аргументы тем, кто считал подготовку в час­тных учреждениях изначально порочной. В начале 1902 г. МВД издало циркуляр «О контроле над обучением лиц, ищущих звания дантиста (в доп. к циркуляру МВД по Медицинскому департаменту от 29.02.1896 № 411 /по делу Бергера/ – «Об ограничении выдаваемых свиде­тельств»), в котором говорилось: «Дантисты и врачи, занимающиеся обучением, принимают к себе учеников в таком количестве, которое совершенно несоразмерно с какой бы то ни было возможностью фак­тического занятия обучением» («Одонтологическое обозрение» № 2, 1902 г.).
На втором Одонтологическом съезде его участники обсуждали вопрос о ходатайстве прекратить изжившую себя практику припис­ки учеников при зубоврачебных кабинетах. И тут же на съезде, не дожидаясь официального распоряжения властей, единогласно взяли на себя обязательство впредь не принимать к себе лиц для обучения на звание дантистов. Председатель съезда А.К. Лимберг заметил по этому поводу: «Вотум о прекращении приписки учеников к каби­нетам будет занесен на страницы истории русского зубоврачебного дела как пример, когда целая корпорация во имя пользы науки и общественного блага сочла своим долгом единодушно поступиться дарованными ей законом правами!» (По материалам «Одонтологи­ческого обзрения»).

Вскоре после открытия первых отечественных зубоврачебных школ был опубликован учебник петербургского дантиста предпринимателя И.И. Хрущова (1850–1915) «Полный зубоврачебный курс» (1886). В созданной им в 1886 г. зубоврачебной мастерской в Санкт-Петербур­ге изготавливали бормашины, зубоврачебные кресла, оборудование и инструменты по образцам зарубежных фирм. На Всероссийской выставке 1896 г. в Н.-Новгороде мастерская Хрущова, представив­шая зубоврачебные инструменты, книги рисунков на стекле и слепки с полости рта, была удостоена бронзовой медали. Следует отметить, что за назойливое саморекламирование И.И. Хрущов исключался из Одонтологического общества дважды: в первый раз не был оговорен запрет на восстановление в члены общества (Кунките М., 2005).

Вообще педальные бормашины в конце XIX – начале XX в. иногда закупались российскими дантистами в Америке, Англии, Германии, однако высокая стоимость аппаратов и отсутствие в России мастерс­ких для их ремонта часто вынуждали зубных врачей работать ручными дрелями. В 1908 г. стали выпускаться электрические бормашины, од­нако их использование также было сопряжено с определенными труд­ностями. Русский зубной врач А.В. Фишер в своем учебнике «Курс дентиатрии по программе зубоврачебных школ» (1903), давая харак­теристику электрическим бормашинам конца XIX – начала ХХ в., от­мечал, что они «очень капризны, так как находятся в зависимости от постоянства действия электрической энергии, что у нас в России, не имея своей динамо-машины, трудно получить; аккумуляторы при за­рядке малоопытными машинистами очень часто и быстро портятся».

 

Зубопротезированием в этот период занимались дантисты и зубные врачи, окончившие зубоврачебные школы, ибо, согласно закону, «всякий желающий посвятить себя зубоврачебной деятельности должен выучиться не только лечению зубов, их пломбированию, но и протезированию».

 

Специальных учебных заведений для подготовки зубных техников не было. По ремесленному уставу того времени зубные техники были причислены к ювелирному цеху и получали знания по специальности индивидуальным обучением у практиков или в частных зуботехни­ческих мастерских.

 

Порядок подготовки зуботехнических кадров ни одним законом не регулировался, что также открывало дорогу для различных зло­употреблений. Не случайно в 1886 г. было выпущено специальное разъяснение Медицинского совета, в котором уточнялось, что «лица, именующие себя зубными техниками, не вправе самостоятельно изготовлять искусственные зубы, а могут заниматься этим лишь по заказу дантиста или под его ответственностью».

Попытки отдельных лиц в начале XX в. создать специальные школы для подготовки зуботехнических кадров были отклонены прави­тельством, но было разрешено открытие ремесленных зуботехни­ческих мастерских, которые выпускали «мастеров зуботехнического ремесла». Такие мастерские были открыты в Москве, Одессе и других городах.

В 1907 г. Сенат предоставил право Ремесленным управам производить испытания и выдавать дипломы на звание «мастера зуботехни­ческого дела», причем никакой общеобразовательной и медицинской подготовки для этого не требовалось.

Пока зубоврачебная помощь оставалась в частных руках, о госу­дарственных зуботехнических лабораториях и подготовке зуботехни­ческих кадров вопрос не поднимался. Первая зуботехническая школа была открыта лишь в 1919 г. на базе зубоврачебной школы И.М. Ко­варского.
Несмотря на расширение деятельности частных зубоврачебных школ в конце XIX – начале XX в. нехватка зубоврачебной помощи на всем пространстве империи была очевидной. В 1903 г. «Одонтологи­ческое обозрение», констатировав отсутствие должной статистики по распределению населения, полу, возрасту, семейному положению, опубликовало статистику о состоянии зубоврачебной помощи в Рос­сии на основе открытых данных.

Прирост населения империи в год составлял около 2 млн человек (если в 1897 г. оно составляло 129,3 млн человек (горожан 16,3 млн), то в 1900 г. – 135 млн (горожан – 17,5 млн).
В 1897 г. в России насчитывалось 1139 зубоврачевателей (141 зуб­ной врач, 998 дантистов). В 1902 г. насчитывался 2231 зубоврачеватель (537 зубных врачей, 1658 дантистов).

В области зубоврачебной помощи средние данные ни о чем не го­ворили. По данным Медицинского департамента МВД, по Москве (население 1,2 млн) на 1 зубного врача приходилось 10 тыс. населения. В 1902 г. в целом по России с населением 140 млн человек на 1 зуб-ного врача приходилось 63 тыс. человек. Если исключить столицы (С.-Петербург, Москву, Варшаву), то на 1 зубного врача приходилось 83 тыс. человек. При приросте населения в 2 млн в год количество зубных врачей и дантистов в год возрастало всего на 86 человек. Но сколько провинциальных городов вообще не имели ни одного зуб­ного врача! По Киевской губернии ни одного врача не было в таких городах, как Канев с уездом (290 тыс. жителей), Липовец (211 тыс.), Тараща (232 тыс.).

Не вызывает удивления живучесть в народном зубоврачевании массового знахарства, шарлатанства, распространенности всевозможных неграмотных «лечебников» и пособий. Большинство «народных средств» было направлено не на лечение, а на притупление острой боли. Поэтому на первом месте в них стояли вещества «едкия и при­жигающия»: крепкая водка, йод, березовый деготь, скипидар, камфо­ра, острый перец.

За недостатком профессионально организованной общедоступной зубоврачебной помощи в народе имели широкое хождение разного рода пособия для самолечения зубов в домашних условиях с использованием подручных средств. Типичный образец такой литературы представляет вышедшая в 1861 г. в переводе с французского брошю­ра «Народный зубной врач или искусство самому лечить простыми средствами зубную боль и флюсы». Понятно, что для отечественного профессионального зубоврачевания подобные издания не представ­ляли никакой ценности (ЦИАМ, фонд 418, оп. 368, дело № 162).

 

Значительные успехи российской одонтологии вступали во все боль­шее противоречие с отсталой законодательной базой и совершенно неадекватно поставленной работой по оказанию зубоврачебной по­мощи населению. На протяжении всего XIX в. и начала XX в. русское зубоврачевание продолжало развиваться на личном энтузиазме уче­ных и врачей-практиков.

 

Для развития зубоврачевания в России большое значение имела деятельность хирургов Военно-медицинской академии. Вопросам зубоврачевания много внимания уделял ученик Н.И.Пирогова, заведующий кафедрой теоретической хирургии академии П.П. Заблоцкий-Десятовский (1816–1892). Особый интерес для зубных врачей имела его работа «О болезнях рта и соседних ему частей» (1856), в которой автор описал заболевания губ, десен, твердого и мягкого неба, языка, челюстей. Им была разработана техника операций при остеомиелитах челюстей, опухолях, двусторонних расщелинах неба. Непосредствен­ное отношение к зубоврачеванию имела работа П.П. Заблоцкого-Де­сятовского «О болезнях челюстной пазухи» (1854), в которой описана патология гайморовой полости, лечение гайморитов. Вопросу плас­тических операций в челюстно-лицевой области посвящена его ста­тья «Об искусстве лечить безобразие лица по способу французскому» (1843). В популярной статье П.П. Заблоцкого-Десятовского «О сохра­нении зубов в здоровом состоянии» (1855), автор говорит о вреде зуб­ных порошков из угля и хинина.

 

Деятельность С.П. Коломнина (1842–1886) – заведующего кафедрой хирургической клиники той же академии была тесно связана с зубоврачеванием. В статье «О резекции верхней челюсти по поводу опухолей» (1882) С.П. Коломнин поделился своим опытом применения интратрахеального наркоза. С.П. Коломнин неоднократно возглавлял комиссии по реорганизации зубоврачебного образования.
Выдающийся хирург Н.А. Вельяминов (1855–1922) разработал новые методы лечения огнестрельных ранений, принципы оказа­ния первой помощи, определяющей успехи дальнейшего лечения. Он одним из первых в мире предложил индивидуальный перевя­зочный пакет как «обязательную противогнилостную перевязку не только в госпиталях и лазаретах, но и на поле сражения». В 1896 г. Н.А. Вельяминов сделал доклад «К вопросу об операциях в полости рта».

Во второй половине XIX в. появилось много сообщений о производстве зубоврачебных операций: Э.В. Каде (1862), К.Ф. Гепнер (1886) проводят операцию уранопластики, М.С. Субботин (1873) оперирует на нижней челюсти по поводу рака, а в 1894 г. он докладывает «Об операции волчьей пасти и ее значении для речи и питания».

Вопросы зубоврачевания нашли отражение не только в трудах хирургов, но и в работах других специалистов. Так, в 1894 г. прозектор М.А.Батуев (1855–1917) опубликовал монографию «К морфологии коронки зубов человека и животных».

Большое значение для развития детского зубоврачевания имела деятельность многих сотрудников кафедры педиатрии Военно-медицинской академии. В учебной программе по детским болезням 1862 г. был специальный раздел основ детского зубоврачевания, кото­рый включал стоматиты катаральные, дифтеритические, скорбутные, язвенные, описание затрудненного прорезывания зубов и осложнений при этом. Программа по детским болезням 1869 г. содержала более широкий круг вопросов по детскому зубоврачеванию: болезни полости рта, болезни слюнных желез, врожденные пороки развития губ и рта, стоматиты, молочницу, ному.

Много внимания детскому зубоврачеванию уделял профессор Н.П. Гундобин (1860–1908), хорошо знакомый с его практическими разделами. В 1894 г. вышла в свет его работа «О прорезывании зубов у детей», в которой был проанализирован сложный физиологический процесс в организме ребенка, связанный с прорезыванием зубов.

 

О развитии отечественного зубоврачевания свидетельствовали диссертационные работы второй половины XIX в.

 

Среди многочисленных диссертаций, посвященных различным вопросам зубоврачевания, можно отметить следующие. Диссертация А.Х. Пандера «De dentium structure» (1856), выполненная под руко­водством гистолога И.А. Маркузена, известного своими работами в области эмбриогенеза, в том числе гистогенеза зубов, была посвящена изучению структуры зубных тканей. Диссертация В.М. Антоневича «О реплантации и трансплантации зубов» (1885) была первым оригинальным исследованием не только в отечественной, но и в мировой литературе по данной проблеме.

В конце XIX в. появился ряд работ, посвященных изучению ферментативной способности пищеварительного тракта, в том числе и полости рта. В 1870 г. В.В. Пашутиным, создателем первой крупной патофизиологической школы в России, была защищена диссертация «Некоторые опыты над ферментами, превращающими в глюкозу крахмал и тростниковый сахар», выполненная в лаборатории И.М. Сече­нова. Этой же проблеме была посвящена диссертация И.П. Коровина «К вопросу об уподоблении крахмальной пищи грудными детьми» (1874), одна из первых работ по физиологии пищеварения.

Проблема профилактики и лечения кариеса зубов нашла отра­жение в диссертации А.К. Лимберга «Современная профилактика и терапия костоеды зубов» (1891), где автор представил клиническую классификацию кариеса зубов, систематизировал диагностику и из­ложил принципы лечения этого заболевания. Впервые в мире им был разработан метод плановой санации полости рта у детей, введены про­филактические осмотры детей с заполнением санационных карт. Ме­тод профилактики, предложенный А.К. Лимбергом, нашел широкое применение в практике здравоохранения советского периода.

Изучению заболевания пульпы зуба при различных общих недугах организма была посвящена диссертация А.И.Кудряшова (1894). Автор нанес удар по господствовавшим в то время концепциям этиологии кариеса зубов. Он впервые указал на наличие в пульпе клеток ретику­ло-эндотелиальной системы.

Лечение зубов с воспаленной пульпой было описано в диссерта­ции И.А. Краузе (1897), результаты которой небезынтересны современным стоматологам, занимающимся лечением пульпитов биологическим методом.

 

Одним из основоположников научного зубоврачевания в России по праву можно назвать Николая Васильевича Склифосовского (1836–1904) – выдающегося деятеля отечественной медицины, крупнейше­го представителя послепироговской хирургии, который многое сде­лал для совершенствования медицинского образования, в том числе и зубоврачебного.

 

Н.В.Склифосовский настаивал на включении зубоврачевания как науки и самостоятельного раздела медицины в программу высших ме­дицинских учебных заведений. В 1879 г. в Москве на VI съезде русских естествоиспытателей и врачей он сделал доклад «О прочности зубов у обитателей столицы», в котором на основе клинико-статистического метода указал на связь между заболеваемостью зубов кариесом и вли­янием внешней среды, подчеркнув необходимость профилактики ка­риеса воздействием на организм в целом. Одной из мер профилактики он считал рациональную диету.

На этом же съезде по предложению Н.В. Склифосовского едино­гласно было принято решение о создании самостоятельных клиничес­ких доцентур по зубным болезням.

Н.В. Склифосовский был не только прекрасным диагностом, но и непревзойденным хирургом, владевшим техникой производства мно­гих операций, в том числе и зубоврачебных. Операции при больших дефектах лица, выполненные Н.В. Склифосовским, были большим вкладом в развитие челюстно-лицевой хирургии. Он впервые в мире применил местное обезболивание раствором кокаина при операции по поводу расщелины твердого неба. Им был сконструирован аппарат, позволяющий поддерживать наркоз во время операции на челюстях и в полости рта, что позволило ему произвести такую редкую операцию, как резекция обеих половин верхней челюсти с одновременным ор­топедическим лечением. До этого в литературе было описано всего 12 подобных операций.

Большой интерес представляет работа Н.В. Склифосовского по лечению неподвижности нижней челюсти. Он разработал классификацию анкилозов нижнечелюстного сустава и предложил методику создания искусственного сустава в шейках суставных отростков. Его работа «Вырезывание языка после предварительной перевязки артерий», в которой он описал новый метод оперативного вмешательства, позволяющий подойти к корню языка через подъязычную область, перевязав с обеих сторон язычные артерии в «треугольниках Пиро­гова», представляет интерес и сегодня. Исследования о расстройстве функции глотания и речи и об утрате вкуса после этой операции имеют прямое отношение к физиологии. Такие операции относятся к разделу сложных вмешательств и до Н.В. Склифосовского никем не проводились. Он разработал правила ухода за послеоперационными больными, их кормления и транспортировки.

В работе «Восстановление седлообразно запавшего носа» ученый проанализировал результаты оперативных вмешательств, проведен­ных им по методу профессора П.И. Дьяконова.
Ученый уделял огромное внимание зубоврачеванию, способствовал его развитию как науки, занимался вопросами подготовки зубоврачебных кадров. В 1888 г. Н.В. Склифосовским на должность ординатора факультетской хирургической клиники Московского университета был приглашен М.М. Чемоданов (1856–1908). С 1892 г. по совету Н.В. Склифосовского он начал заниматься стоматологи­ей, работая в клинике, одновременно преподавал на зубоврачебных курсах. М.М. Чемодановым были разработаны методика и показа­ния к применению ампутационного метода лечения пульпита; он изучал вопросы лечения болезней молочных зубов и периодонтитов. М.М. Чемоданов был одним из инициаторов организации Московс­кого одонтологического общества, в течение нескольких лет редактировал журнал «Одонтологическое обозрение».

В 1885 г. на медицинском факультете Московского университета по инициативе Н.В.Склифосовского при факультетской хирургической клинике, руководимой им, была создана первая в России доцентура по одонтологии. Первым приват-доцентом стал Н.Н. Зна­менский (1856–1915). Закончив в 1880 г. Московский университет, Н.Н.Знаменский в должности сверхштатного ординатора хирургичес­кого отделения факультетской клиники работал под непосредственным руководством декана факультета профессора Н.В. Склифосовс­кого. В 1884 г. Н.Н. Знаменский защитил диссертацию по хирургии на степень доктора медицины. В этом же году он был принят в число приват-доцентов Московского университета для преподавания курса зубных болезней, провел большую подготовительную работу по созданию учебной базы для практических занятий по одонтологии, оснащению ее оборудованием, инструментарием, пломбировочными, перевязочными, зубопротезными и другими материалами. Н.Н. Знаменский составил учебную программу по одонтологии, одобренную и утвержденную Н.В. Склифосовским. Программа предусматривала изучение анатомии, физиологии, освоение методов исследования полости рта. Раздел «Болезни зубов» включал анатомию, гистологию зубов, описание заболеваний челюстей и ячеистого отростка, слизистой оболочки полости рта, языка, слюнных желез. Студенты и врачи под руководством специалистов по зубоврачеванию должны были осваивать консервативное и оперативное лечение кариеса зубов и его осложнений, технику экстракции зубов, методы реплантации, имплантации и др.

Н.Н. Знаменский писал: «Требуется знание производства различных операций на живых людях; следовательно, от него (дантиста-одонтолога) требуется знание известного отдела оперативной хирургии. Он должен, таким образом, отражать на себе, в своей деятельности то направление, какое имеет современная хирургия». Далее он отмечает: «Принципы Листера и в одонтологии должны быть точно так же строго проводимы, как они проводятся в современной хирургии». Таким образом, Н.Н. Знаменский одонтологию тесно связывал с общей хирургией.

В 1894 г. медицинскому факультету Московского университе­та было разрешено проводить экзамены на звание зубного врача для лиц, окончивших зубоврачебные школы. Практические испытания по протезной технике и пломбированию зубов было поручено принимать Н.Н. Знаменскому, а клинические испытания – ординарному про­фессору Л.Л. Левшину. В 1905 г. практические занятия на доцентском курсе по одонтологии проводили уже три приват-доцента, доктора ме­дицины Н.Н. Знаменский, Г.И. Вильга и М.Б. Янковский.

Гилярий-Здислав Вильга (1864–1942) в 1887–1893 гг. обучался на медицинском факультете Императорского Московского универ­ситета. За успехи в учебе в 1894 г. университет командировал моло­дого лекаря за границу «для дальнейшего усовершенствования в на­уках», и в течение 3 лет он совершенствовался в Германии в области одонтологии; после возвращения поселился в Москве, где занимался хирургией и зубными болезнями. В 1903 г. он защитил докторскую диссертацию «О зубах в судебно-медицинском отношении» – первую отечественную диссертацию по судебной одонтологии (Свадков-ский Б.С., Посельская В.Н., 1975), которая долгие годы в России была единственным руководством для зубных врачей и судебно-медицин­ских экспертов.

Г.И. Вильга был активным организатором Всероссийских одонтологических съездов в Москве (1908) и в Харькове (1911). Ученый, пропагандируя одонтологию среди врачей различных специальностей, на VI одонтологическом съезде сказал: «...одонтология, став­ши на научную почву, стала равной другим отраслям медицины». В докладе «Альвеолярная пиорея и ее лечение» он представил анализ причин этого заболевания, изложил различные методы лечения и профилактики. На VIII съезде Общества русских врачей по инициа­тиве Г.И. Вильга были прочитаны три доклада по вопросам зубовра­чевания (М.М. Чемоданов, Г.И. Вильга, В.П. Бекаревич). В 1900 г. он открыл в Москве зубоврачебную школу, которая с 1918 г. стала учебно-вспомогательной базой кафедры хирургии челюстей и полости рта с одонтологической клиникой Московского университета. После 1917 г. Вильга занимался организацией стоматологической помощи, в 1924 г. покинул Россию и переехал в Польшу, во время Второй ми­ровой войны в 1942 г. погиб.

В 1892 г. была открыта доцентура по зубным болезням в Военно-медицинской академии (ВМА). Ее основателем был приват-доцент П.Ф. Федоров, возглавлявший ее в течение 22 лет. Выпускник Гатчинского Николаевского сиротского института Петр Федорович Федоров в 1881 г. с отличием закончил академию и в должности младшего врача Архангельской флотской роты проходил службу на военной паровой шхуне «Полярная Звезда». Уже в это время он заинтересовался проблемами зубоврачевания и с целью исследования распространенности кариеса начал проводить осмотры полости рта матросов и местного населения. В 1885 г. защитил диссертацию «Всасывает ли неповреж­денная человеческая кожа лекарственные вещества из распыленных водных растворов». В конце 80-х годов XIX столетия П.Ф. Федоров был переведен в Кронштадт и продолжил службу в морском госпитале, одновременно он преподавал хирургию в Кронштадтской фельдшерской школе и обучал воспитанников удалению зубов.

В 1889 г. он опубликовал книгу «3убы и их сохранение», где представил статистический материал, свидетельствующий о широком распространении кариеса зубов среди служащих армии и флота, описал анатомические особенности всех групп зубов, их иннервацию и кровоснабжение, порядок прорезывания, физиологическое и эстетическое значение зубов, их значение как органа речи; проследил взаимосвязь заболеваний зубов с функциональным состоянием других органов и систем организма. В 1892 г. вышла книга П.Ф. Федорова «Экстракция зубов» – одно из первых в России учебное пособие по «зубной хирургии», где автор обосновал показания и противопоказания к операции удаления зуба, описал технику удаления зубов с учетом анатомических особенностей и необходимый инструментарий, возможные осложнения во время и после экстракции зубов; уделил внимание вопросам асептики и обезболивания.

В 1892 г. П.Ф. Федоров был назначен конференцией академии на должность приват-доцента по зубным болезням. В его программу по проведению занятий входили следующие разделы: анатомия, гистология, иннервация зубов и их надкостницы; практические выводы из патологии зубов; значение здоровых и больных зубов для организма; учение о зубной костоеде; учение о пломбах; пломбировочные мате­риалы: смолы, гуттаперча, цементы, амальгама, олово, золото; методы применения, показания и противопоказания к употреблению; зубоврачебный инструментарий: зеркала, пинцеты, экскаваторы, эмалевые ножи; клиника зубной костоеды, острого и хронического пульпита с дифференциальной диагностикой и лечением; о зубных свищах: причины, признаки, течение и лечение; экстракция зубов: показания, противопоказания, инструменты, подробное изложение всех приемов самой операции; гигиена полости рта, зубные капли, эликсиры, порошки; общие теоретические сведения о протезирова­нии рта.

Таким образом, П.Ф. Федоров был пионером в деле создания теоретических и организационных предпосылок для появления в буду­щем трех основных дисциплин в стоматологии: терапевтической, хирургической и ортопедической (Прохватилов Г.И. и др., 2006).

 

Создание и деятельность одонтологических доцентур имели исключительное значение для оформления одонтологии как самостоятельной научной и учебной дисциплины.

 

Первая самостоятельная кафедра одонтологии в России была открыта в 1892 г. при Императорском клиническом институте великой княгини Елены Павловны (Клиническом институте усовершенствования врачей в Санкт-Петербурге). Цикл лекций по одонтологии читал А.К. Лимберг, в январе 1899 утвержденный в звании почетного профессора Императорского клинического института (Соловьев М.М., 2000). По словам жены А.К.Лимберга, «хотя этот факт и открыл эпоху в истории развития русского зубоврачевания, но практические ре­зультаты от него последовали самые маленькие – в виде возможности для приезжающих из провинции врачей немного знакомиться с основами зубоврачевания. Что могла сделать почетная кафедра без штатов, без средств, без инвентаря, почти без помещения? На нее поступили кое-какие пожертвования, и она держалась главным образом самопожертвованием самого профессора (и работал даром, и инструменты нес свои и т.д.) и готовностью зубных врачей прийти ему на помощь только для того, чтобы работать под его руководством» (Лимберг Е.А., 1926).

Александр Карлович Лимберг (1856–1906) – первый профессор зубоврачевания, один из основоположников высшего стоматологического образования и детского зубоврачевания в России, окончил Военно-медицинскую академию в 1882 г., но еще на 4-м курсе он сдал экзамен на звание дантиста с правом открытия кабинета, в котором бесплатно лечил своих коллег-студентов. С осени 1882 г. по приглашению педагогического совета он читал курс дентиатрии и вел практические занятия в первой зубоврачебной школе Ф.И.Важинского. В апреле 1884 г. на заседании «С.-Петербургского общества дантистов и врачей, занимающихся зубоврачеванием» он сделал доклад «О необходимости обязательного высшего образования зубных врачей в России», опубликованный затем в журнале «Врач». А.К. Лимберг в 1886 г. организовал первую в России бесплатную школьную зубоврачебную амбулаторию. На заседании «Российского общества народного здравия» 12 марта 1889 г. в докладе «О зубах учащихся и организации зубоврачебной помощи в школах» А.К. Лимберг поставил вопрос о профилактике в деятельности зубных врачей. Пятилетний опыт работы зубоврачебных амбулаторий показал значительное уменьшение количества удалений после проведения санации. В 1891 г. А.К. Лимберг первый в России защитил диссертацию по одонтологии «Современная профилактика и терапия костоеды зубов». Крупный общественный деятель А.К. Лимберг был инициатором создания Общества дантистов и зубных врачей в Санкт-Петербурге. Под его непосредственным руководством были проведены первые одонтологические съезды в России (1896, 1899), на которых ставились и обсуждались вопросы профилактики заболеваний зубов у детей дошкольного и школьного возраста, лечения детей с врожденными расщелинами, а также предупреждения и лечения аномалий челюстей.

В 1899 г. при Санкт-Петербургском женском институте (ныне С.-Петербургский государственный медицинский университет им. академика И.П.Павлова) А.К. Лимбергом была организована еще одна одонтологическая кафедра, которой из-за болезни (чахотки) он руководил менее одного года (1900–1901). Очень непродолжительное время обязанности заведующего исполнял С.Я. Чистович, которого в 1901 г. сменил Ф.А. Звержховский (1873–1949), ученик А.К.Лимберга, который стоял во главе кафедры до 1919 г. Ф.А. Звержховский получил высшее медицинское образование в Военно-медицинской академии, в 1907 г. он защитил диссертацию «К вопросу об эмпиеме гайморовой полости». Из научного наследия Ф.А. Звержховского особого внима­ния заслуживает серия лекций по одонтологии для врачей и студентов – пятитомный труд «Основы дентиатрии». Во время Первой мировой войны Ф.А. Звержховский был назначен инспектором челюстных лазаретов, а с сентября 1916 г. по март 1917 г. находился в действующей армии и руководил организацией и работой госпиталя для челюстно-лицевых раненых в Бухаресте.

В 1906 г. кафедра была преобразована в доцентский курс при кафедре госпитальной хирургии; с этого же года женскому институту было дано право принимать экзамены на звание зубного врача у лиц, окончивших зубоврачебные школы.

 

В развитии отечественной стоматологической службы на рубеже XIX–XX вв. огромную роль сыграли создание зубоврачебных обществ в различных городах России и проведение одонтологических съездов.

 

В 1883 г. в Санкт-Петербурге было создано «Первое общество дантистов России» и «Санкт-Петербургское общество дантистов и врачей, занимающихся зубоврачеванием». «Первое общество» было основано Ф.И. Важинским, а «Санкт-Петербургское общество дантистов и вра­чей, занимающихся зубоврачеванием» – А.К.Лимбергом; оно состо­яло из 13 членов (председатель – Я.О. Мурфий, вице-председатель – В.А. Праведный, секретарь – А.К. Лимберг). Местом собраний служили квартиры членов Общества по их предложению, членские взносы составляли 10 руб. в год (А.А.Лимберг и др., 2003). С 1898 г. «Санкт-Петербургское общество дантистов и врачей, занимающихся зубоврачеванием» стало называться «Санкт-Петербургским зубоврачебным обществом».

В 1891 г. было организовано «Московское одонтологическое общество», в которое входили М.М. Чемоданов, Г.И. Вильга, И.М. Ко-варский, П.Г. Дауге и др. Первые научные одонтологические общества повлияли на развитие зубоврачевания в России. Они сплачивали кадры зубных врачей, организовывали и проводили научные зубоврачебные (одонтологические) съезды, способствовали развитию научного зубоврачевания. Кроме научных, были созданы и профессиональные общества, на которых решались многие социальные вопросы. В 1899 г. было организовано «Российское одонтологичес­кое общество».

 

В становлении зубоврачебной науки большое значение имел первый русский одонтологический периодический печатный орган «Зубов­рачебный вестник» (1885).

 

Основателем журнала был дантист А.П. Синицын, а главным ре­дактором – Ф.А. Звержховский. Журнал, который просуществовал до 1917 г., став своеобразным организационным центром, вокруг кото­рого объединились разрозненные общества дантистов различных го­родов, большое количество зубных врачей, работавших на периферии.
«Зубоврачебный вестник» способствовал подготовке и организации одонтологических съездов, научной пропаганде, отображая развитие науки и зубоврачебного дела в России.
В Москве с 1899 по 1915 г. выходил журнал «Одонтологическое обозрение» под редакцией И.М. Коварского и Г.А. Ефрона, а в С.-Пе­тербурге в 1906 г. А.В. Фишер начал издавать журнал «Зубоврачебное дело».

В 1896 г. в Нижнем Новгороде состоялся первый съезд русских дантистов. Всего за период до революции 1917 г. состоялось шесть одонтологических съездов (1896, 1899, 1902, 1905, 1907, 1912) и пять Всероссийских делегатских съездов союза зубных врачей, созданного в 1905 г. по инициативе А.В. Фишера, Г.И. Вильги и П.Г. Дауге. Эти съезды сыграли исключительную роль в развитии научной мысли по одонтологии, в подготовке кадров и организации общественной зубоврачебной помощи в России. На них обсуждались актуальные проблемы зубоврачевания: развитие обезболивания, методы хирургических вмешательств, болезни зубов и их связь с общим состоянием организма и многое другое.

 

Итак, за тысячелетнюю историю Российского государства только в конце XIX в. зубоврачевание стало оформляться как самостоятельная медицинская дисциплина.

 

Зубоврачебную помощь населению в конце XIX в. оказывали в основном вольнопрактикующие специалисты, иностранцы, приехав­шие в Россию за легким заработком. Зубные врачи работали в частных зубоврачебных кабинетах или частных лечебницах, причем зубовра­чебная помощь в лечебницах была более квалифицированной, чем в кабинетах.

Открытие частных зубоврачебных школ сыграло положительную роль в подготовке дипломированных специалистов по зубоврачева­нию. В то же время число зубных врачей по-прежнему оставалось ничтожным. И в этих условиях вводятся ограничения на открытие новых кабинетов. Согласно циркуляру Медицинского департамента МВД «О правилах открытия и внутреннего устройства зубоврачебных кабинетов» за 1902 г. указывалось, что «Зубным врачам разрешается быть владельцами только одного зубоврачебного кабинета» (ЦИАМ, фонд 1, оп. 2, дело № 2612).

Имеются свидетельства о стремлении властей ограничить открытие новых и перерегистрацию открытых зубоврачебных кабинетов для владельцев – представителей национальных меньшинств. В подборке документов МВД под заглавием «О неразрешении открытия в Москве зубоврачебных кабинетов» на стандартные запросы от 13 владельцев кабинетов следуют не менее стандартные ответы: «Московский Обер-полицейместер представил его Императорскому высочеству Москов­скому генерал-губернатору ходатайство дантиста (имярек) о разре­шении ему открыть (продолжить работу) в г. Москве зуболечебный кабинет. Его Императорское высочество в силу Высочайшего повеле­ния от 24 апреля 1903 г. изволил отклонить означенное ходатайство» (ЦИАМ, фонд 1, оп.1, дело № 2781).
Известно немало других стеснений в работе зубных врачей. Достаточно упомянуть запрет для выпускников зубоврачебных училищ и школ на преподавательскую деятельность по своей специальности (разрешалась только для врачей общемедицинского профиля). Обращает на себя внимание опека над зубоврачебными школами со стороны полиции. В этой связи достаточно сослаться на выдержку из сообщения в Медицинский департамент супругов Трофимовых о распорядке работы их лечебницы зубов и полости рта: «…паспорта па­циентов регистрируются в полиции, лечебница состоит под надзором Московского обер-полицмейстера и под управлением Московского врачебного управления» (ЦИАМ, фонд 1, оп. 2, дело № 2682).

Характерно, что даже в этих стесненных условиях русские одонтологи демонстрируют поразительный уровень сознательности и патри­отизма. В годы Японской войны они обращаются в правительство с просьбой о развертывании бесплатных кабинетов в действующей ар­мии. На своем первом одонтологическом съезде в Нижнем Новгороде они поднимают вопрос о несовместимости рекламы с зубоврачебной деятельностью. На втором съезде Московское одонтологическое общество предложило взять на себя «очень обширный труд зубной переписи школьников всех учебных заведений г. Москвы». Русские зубные врачи ходатайствовали о разрешении значительно расширить предоставление бесплатной помощи неимущим классам.

 

Обращает на себя внимание социально ответственное отношение медицинской интеллигенции к состоянию народного здоровья: на протяжении XIX в. продолжали развиваться традиции оказания бес­корыстной помощи (в том числе зубоврачебной) нуждающимся в ней неимущим пациентам.

 

Бесплатную помощь жителям Санкт-Петербурга оказывали зуб­ные врачи ИЧО: на 1 октября 1864 г. их было трое, в 1873 г. в ведении Медико-филантропического комитета состояло 6 зубных врачей, а в 1913 г. в лечебнице для приходящих служили уже 9 зубных врачей и за год они безвозмездно оказали помощь почти 2300 пациентам. ИЧО, равно как и Мариинское ведомство (Ведомство учреждений императ­рицы Марии Федоровны; именно ему принадлежит приоритет созда­ния «серьезной и дельной» организации бесплатного зубоврачевания детей из учебно-воспитательных учреждений), были приравнены по статусу к государственным министерствам. К концу XIX в. только в ведении Медико-филантропического комитета ИЧО было около 20 медицинских заведений, лечивших бедняков «без различия пола, воз­раста, звания и вероисповедания».

Зубоврачебный прием велся и в больницах, и в амбулаториях системы Российского общества Красного Креста (лечебницы при Гео­ргиевской и Крестовоздвиженской общинах, Максимилиановской лечебнице и др.). Так, в хирургической амбулатории при Георгиев­ской общине с 1885 г. поработали по крайней мере 20 дантисток; с 1895 г. там был открыт самостоятельный зубоврачебный кабинет на три зубоврачебных кресла. «Зубоврачебный вестник» в 1900 г. по слу­чаю 50-летнего юбилея Максимилиановской лечебницы отмечал, что там уже давно идут амбулаторные приемы по зубным болезням, на которых безвозмездно работают до 35 зубных врачей и дантистов (Кунките М., 2005). Всего на рубеже веков в С.-Петербурге было 79, а в Москве – 61 благотворительное медицинское учреждение.

Существовала также традиция оказания помощи бедным пациентам в зубоврачебных школах: именно там учащиеся городских училищ, нижние чины жандармерии и военных частей, стоящих в городе, и другие могли получить бесплатное лечение. Вообще в зубоврачебных школах услуги стоили дешевле, чем в лечебницах и кабинетах. В связи с началом войны с Японией 1904–1905 гг. учредитель и заведующий 2-й зубоврачебной школы в Санкт-Петербурге И.А. Пашутин высту­пил с предложением к зубным врачам оказать бесплатную помощь солдатам, отбывающим на театр военных действий (Кунките М., 2005).

Однако все сказанное о бесплатном лечении касалось городской, преимущественно столичной (Санкт-Петербург, Москва, Варшава) медицины. Только с земств начинается организация бесплатной медицинской помощи основному населению страны – крестьянам.

 

Введенный в практику земств принцип бесплатности медицинской по­мощи в дальнейшем стал основополагающим принципом государс­твенного здравоохранения в СССР и, в частности, советской стома­тологии.

 

Земская медицина – одна из самых ярких страниц исторического развития здравоохранения и лечебного дела в нашей стране и спе­цифичное явление российской жизни, не имевшее аналогов в других странах, – стала создаваться в связи с проведением в 1864 г. земской реформы (продолжение «великих реформ», начатых в 1861 г. Мани­фестом императора Александра II Освободителя об отмене крепост­ного права) и введением в 34 из 89 губерний (в 1911 г. земскими стали еще 6 западных губерний) земского самоуправления.

В «Положении о земских учреждениях» (1864) вопросы здравоохранения были отнесены к числу необязательных повинностей земства, од­нако вскоре они вышли в местных бюджетах на первое место, составляя до 40% всех расходов. Это было вызвано требованиями реальной жизни на селе: больницы были в губернских и уездных городах, а сельское на­селение (а Россия оставалась сельскохозяйственной крестьянской стра­ной) оставалось без медицинской, а тем более без врачебной помощи; характерны были исключительно высокая смертность трудоспособного населения и постоянная угроза возникновения эпидемий.

В основу организации медицинского дела в земствах впервые был положен участковый принцип: врач участковой больницы на 10–20 коек (стационарная система пришла на смену первоначально разъездной системе) обслуживал территориальный участок радиусом 10–40 верст лечил больных в стационаре и вел амбулаторный прием приходящих больных. Постепенно число врачей на селе увеличива­лось, улучшалась материальная база сельской медицины. Так, если в 1870 г. в земских губерниях насчитывалось 613 врачей, то в 1910 г. их было уже больше трех тысяч; за те же годы число сельских лечебниц возросло почти в 10 раз. В начале XX в. (1905) типичный врачебный участок имел радиус меньше 20 верст с числом жителей около 25 ты­сяч (Сорокина Т.С., 2010). Организующей силой земской медицины были губернские съезды врачей, а методическим центром и трибуной – съезды Общества русских врачей в память Н.И.Пирогова, отличавши­еся демократичностью, участием тысяч врачей, в том числе из дале­кой провинции. На первом Пироговском съезде Н.В. Склифосовский в обращении к участникам съезда отметил, что земский врач стал к 1890-м гг. «основной фигурой медицины» в России.

Сведений о состоянии зубоврачебной помощи в рамках земской медицины крайне мало, что не может удивлять, так как зубовраче­вания как самостоятельной формы медицинской помощи сельскому населению просто не было. Данные отчетов земских больниц по по­воду обращаемости за зубоврачебной помощью выглядели по свидетельству «Зубоврачебного вестника» (1885, № 9, с. 9; № 11, с. 15–16), например, следующим образом (таблица).

 

Обращения в земские больницы по поводу заболеваний зубов
(1883–1884 гг.)

№	Уездные больницы	Всего амбулаторных обращений	Из них по поводу заболеваний зубов
			абс.	%
1	Александровская	79765	887	1,2
2	Архангельская	2005	189	9,4
3	Буйская	10660	175	1,6
4	Молвитинская	8927	212	2,3
5	Нижегородская	5499	90	1,6
6	Полтавская	12913	176	1,4
7	Равенбургская	24415	111	0,4
8	Симбирская	59242	1473	2,5

 

Таким образом, обращаемость по поводу заболеваний зубов была крайне низкой – в пределах 10% от общего числа обращений за ам­булаторной помощью, что было обусловлено отдаленностью меди­цинской помощи, низкой санитарной культурой сельских жителей, боязнью высокой оплаты за лечение (Троянский Г.Н., Белолапотко-ва А.В., 1991).

К 1887 г. в России в 43 губерниях было 372 дантиста и 225 учеников при них («Зубоврачебный вестник». 1889. № 9. С. 127–128). Основная масса дантистов практиковала в крупных городах, остальные распре­делялись по 1–2 специалиста на губернию, а в некоторых губерниях (например, Оренбургской или Уфимской) их не было вообще.

Зубоврачебная специальность не сразу получила в земствах права гражданства. На земских собраниях, заседаниях санитарных советов многие выступали против такой инициативы: «Своевременно ли приглашать зубных врачей, когда не удовлетворена общая потребность во врачебной помощи, не будет ли роскошью для голодной и болеющей деревни зубоврачебная помощь?». Но раздавались и голоса защитников идеи приглашения зубных врачей. Так, в Пермской губернии председатель губернской управы говорил: «С удовольствием могу удостоверить, что Верхотурское земство – одно из первых в губернии учредило должность зубного врача и убежден, что оно не сделало ошибки, так как теперь потребность в зубной помощи является потребностью широких районов, и для меня нет сомнения, что земству пора организовать зубоврачебную помощь как предупреждение от многих болезней, связанных с болезнью зубов» («Зубоврачебный вестник». 1911. № 9. С. 824–825).

Следующий документ подсказывает нам, что и в начале XX в. отсутствие дантиста в земской больнице никого не удивляло. «При Ветлужской земской больнице с июня 1909 г. открыт зубоврачебный кабинет, оборудование которого – кресло, инструменты, пломбы и прочее стоило около 400 руб. Зубной врач приглашен земством с тем, чтобы 5 месяцев в году он работал при Ветлужской земской больни­це, а остальные 7 месяцев – в лечебницах уезда, по одному месяцу в каждой.
За первый месяц зубным врачом Р.Н. Мильтоновой принято при Ветлужской больнице 303 больных с зубными болезнями, сделавших 743 посещения. Запломбировано зубов 362, причем в 100 случаях вложена металлическая пломба, 120 – гуттаперчивая и 42 – цемент­ная. Удалено зубов 110. Вскрыто полостей и вложено болеутоляющих средств 261.

Большинство обращавшихся – больные города Ветлуги, но следует отметить и значительное число крестьян (142), которые охотно по нескольку раз приходили «чинить» зубы. В некоторые дни количество больных в амбулатории зубного врача было настолько значительно, что приходилось отказывать в приеме и ограничивать число больных до 20 утром и 10 вечером. Можно думать, что в следующие месяцы дело урегулируется, и количество больных будет меньше, так как в первые месяцы открытия зубоврачебного кабинета у многих явилось желание поправить зубы в бесплатной земской амбулатории, и бывали случаи, когда зубному врачу приходилось пломбировать по 16 зубов за раз у пациентов, не принимавших никогда примитивных профилактических мер по уходу за зубами» («Врачебно-санитарный обзор» Костром­ской губернии. 1909. № 6).

Кто же в отсутствие дантистов осуществлял в земских больницах зубоврачебную помощь? Яркая картина того, как в действительности оказывалась неотложная помощь при острой зубной боли, сохранилась в художественной литературе. В «3аписках юного врача» М.А.Булгакова отображены многие подлинные случаи его врачебной работы в земской больнице села Никольское Сычевского уезда, а за­тем в земской городской больнице Вязьмы в той же Смоленской губернии. Сычевская земская управа в связи с переводом в Вязьму 18 сентября 1917 г. выдала Булгакову удостоверение с развернутой характеристикой его работы в Никольском: «...С 29 сентября 1916 г. и по 18 сентября сего 1917 г. состоял на службе Сычевского земства в должности врача, заведовавшего Никольской земской больницей, за каковое время зарекомендовал себя энергичным и неутомимым работником на земском поприще. При этом, по имеющимся в Управе сведениям, в Никольском участке за указанное время пользовалось стационарным лечением 211 человек, а всех амбулаторных посеще­ний было 15361. Оперативная деятельность врача М.А. Булгакова за время его пребывания в Никольской земской больнице выразилась в следующем: было произведено операций: ампутация бедра 1, отнятие пальцев на ногах 3, выскабливание матки 18, обрезание крайней плоти 4, акушерские щипцы 2, поворот на ножку 3, ручное удаление последа 1, удаление атеромы и липомы 2 и трахеотомий 1; кроме того, производилось зашивание ран, вскрытие абсцессов и нагноившихся атером, проколы живота (2), вправление вывихов; один раз произво­дилось под хлороформенным наркозом удаление осколков раздроб­ленных ребер после огнестрельного ранения». Как видно, стоматологические вмешательства в этот список не вошли, однако из «Записок юного врача» становится очевидным этот аспект деятельности буду­щего писателя.

«…Дело было в том, что хотя на свете и существует фельдшер Де­мьян Лукич, который рвет зубы так же ловко, как плотник – ржавые гвозди из старых шалевок, но такт и чувство собственного достоинства подсказали мне на первых же шагах моих … что зубы нужно выучиться рвать и самому. Демьян Лукич может и отлучиться или заболеть, а акушерки у нас все могут, кроме одного: зубов они, извините, не рвут, не их дело…

Щурясь с мудрым выражением и озабоченно покрякивая, я наложил щипцы на зуб, причем, однако, мне отчетливо вспомнился всем известный рассказ Чехова о том, как дьячку рвали зуб. И тут мне впервые показалось, что рассказ этот нисколько не смешон. Во рту громко хрустнуло, и солдат коротко взвыл: “Ого-о!” После этого под рукой сопротивление прекратилось, и щипцы выскочили изо рта с зажатым окровавленным и белым предметом в них. Тут у меня екнуло сердце, потому что предмет это превосходил по объему всякий зуб, хотя бы даже и солдатский коренной. Вначале я ничего не понял, но потом чуть не зарыдал: в щипцах, правда, торчал и зуб с длиннейшими корнями, но на зубе висел огромный кусок ярко белой неровной кости.

“Я сломал ему челюсть”, – подумал я, и ноги мои подкосились. Благословляя судьбу за то, что ни фельдшера, ни акушерок нет воз­ле меня, я воровским движением завернул плод моей лихой работы в марлю и спрятал в карман. Солдат качался на табурете, вцепившись одной рукой в ножку акушерского кресла, а другою – в ножку табурета, и выпученными, совершенно ошалевшими глазами смотрел на меня. Я растерянно ткнул ему стакан с раствором марганцевокислого набрасывался на солдата с комками марли и забивал зияющую в челюсти дыру. Марля мгновенно становилась алой, и, вынимая ее, я с ужасом видел, что в дыру эту можно свободно поместить больших размеров сливу ренклод.

“Отделал я солдата на славу”, – отчаянно думал я и таскал длинные полосы марли из банки. Наконец кровь утихла, и я вымазал яму в челюсти йодом. – Часа три не ешь ничего, – дрожащим голосом сказал я своему пациенту. – Покорнейше вас благодарю, – отозвался солдат, с некоторым изумлением глядя в чашку, полную его крови. – Ты, дружок, – жалким голосом сказал я, – ты вот чего... ты заезжай завтра или послезавтра показаться мне. Мне... видишь ли... нужно будет посмотреть... У тебя рядом еще зуб подозрительный... Хорошо? – Благодарим покорнейше, – ответил солдат хмуро и удалился, держась за щеку…» (Булгаков М.А., 1926).

Статистические данные говорят о том же. Так, в 1909 г. 97,7% больных, обратившихся за зубоврачебной помощью, были приняты фельдшерами и врачами общей практики и только 2,3% – зубными врачами. Таким образом, ответ на вопрос, оказала ли земская медицина прямое влияние на развитие зубоврачебной помощи сельскому населению России, может быть только отрицательным. С другой стороны, не приходится сомневаться в значительной роли, которую земская медицина сыграла в процессе становления одонтологии в конце XIX – начале XX в. Очевидные направления этого воздействия включали ростки профилактического подхода (который в дальней­шем станет ведущим в терапевтической, ортопедической и тем более детской стоматологии) и научно-общественный фактор формирова­ния одонтологии (связанный с земским движением мощный импульс к подъему всех форм общественной деятельности в России). Кроме того, бесплатность некоторых видов медицинской помощи неимущим позволяет рассматривать земскую медицину как продолжение гаазовской (по имени знаменитого московского «святого доктора» Ф.П. Гааза) традиции бескорыстного врачебного служения своему народу.

Начало XX в. в России ознаменовалось небывалым ростом промышленности. За пять лет (1908–1913) промышленное производство возросло на 54%, общее число рабочих увеличилось на 31%. Внешняя торговля стала высокоприбыльной. Российская империя экспортиро­вала треть товарной продукции зерновых и стала самым крупным в мире поставщиком зерна. Быстро росли протяженность железных до­рог, банковское дело. Достижениями мирового уровня было отмечено развитие отечественной культуры, науки.

 

В начале XX в. в зубоврачебном сообществе также необыкновенно активизировались дискуссии о путях дальнейшего развития отечественной одонтологии, которые обозначили очень разные позиции, обострились споры о статусе и месте зубоврачевания в рамках общей медицины.

 

Характерным отражением своеобразного «комплекса неполноценности» в среде русских зубоврачевателей явилось замечание редактора «Зубоврачебного вестника» Оболенского, который еще в 1885 г. в подтверждение своего отрицательного отношения к стремле­нию Ф.И. Важинского превратить свою школу в институт, восклицал: «Кто же пойдет только в узкие зубные врачи?! Все предпочтут полный курс с тем, чтобы уже позднее изучать для себя одонтологию» («Зу­боврачебный вестник». № 4. 1885. С. 137). Поразительным рецидивом живучести подобных взглядов двадцать лет спустя стало предложение учредителей Московского одонтологического общества в параграфе 8 своего Устава исключить дантистов из его рядов. На волне возмущения, взорвавшего сообщество, этот параграф был вскоре отменен, но споры о конкуренции «трех категорий» практикующих зубоврачевателей – врачей (выходцев из общей медицины), зубных врачей и дантистов – продолжались с не меньшим пылом.

Поворотным пунктом в этих дискуссиях стал знаменитый доклад П.Г. Дауге «Наши профессиональные споры», прочитанный в Московском одонтологическом обществе и опубликованный в «Одонтологическом обозрении» (1905, № 10). Ученик И.М.Коварского, Па­вел Георгиевич Дауге (1869–1946) обучался также в Зубоврачебном институте Берлинского университета и в столичной зубоврачебной школе Е.Ф. Вонгль-Свидерской. В своем докладе П.Г. Дауге предло жил при обсуждении статуса русского зубоврачевателя «опуститься из эмпирей чувств, желаний и эмоций» на твердую почву реальности и экономических законов. «Пока что, – подчеркивал П.Г. Дауге, – существование частнопрактикующих врачей-предпринимателей обеспечивается не слишком масштабным спросом платежеспособной клиентуры. А «коммунальная» помощь у нас еще не организовалась настолько, чтобы обеспечивать врачей-пролетариев в пользу менее имущих классов». Сложилось три взгляда:
1. Растворить одонтологию в общей медицине.
2. Отменить зубоврачебные школы и понизить зубоврачевание до уровня дантистского ремесла.
3. Устранить дантистов, оставив только зубных врачей.

«В стремлении идеализировать нашу специальность первые требу­ют, чтобы терапевты, хирурги, гинекологи и пр. обладали сведениями о строении и патологиях зубов, пульпы, периоста. На это каждый ме­дик мог бы ответить словами поэта «Die kunst is lang, doch kurz ist unser leben». Одни ссылаются на пример Австрии, где общие врачи специализируются в зубные врачи, чем решается вопрос, должен ли зубной врач обладать медицинским образованием. Но этому аргументу можно противопоставить практику Германии, где наличием специальных зубоврачебных институтов решен вопрос о ненадобности для дантистов общемедицинского образования.
Вторые требуют упразднения самого сословия зубных врачей. Ученики практикующих дантистов, – говорят они, – неизмеримо лучше овладевают делом, чем выпускники зубоврачебных школ.
Третьи, что входят в корпорацию зубных врачей, настаивают на ликвидации дантистов (требование Одесского одонтологического об­щества)».
П.Г. Дауге уточняет: для практической медицинской деятельности требуются три фактора: 1. Субъект (врач). 2. Средства производства врачебного труда (инструменты и материалы). 3. Объект (пациент). В развитии общественного прогресса есть строгая закономерность. Только из верного понимания этих закономерностей и можно сделать справедливое заключение о ходе развития отдельных отраслей обще­ственного труда.

Зубоврачебный труд в России пока основывается, главным образом, на форме ремесленного труда и как таковой определяется главным образом спросом на продукты этого труда.

На современном культурном уровне развития общества его требования к зубоврачебному труду основываются на двух сторонах дела – на сохранении больных зубов (медицинская сторона) и на замещении недостающих зубов искусственными (техническая сторона или ее сочетание с первой). Поэтому та группа, которая лучше умеет удовлетворять спрос потребителей, и одержит победу во взаимной конкуренции.

Однако с развитием зубоврачевания на сцену выступила другая сторона дела – цеховые постановления, направленные против «не призванных». Отсюда произрастают и требования образовательного ценза, и высокомерие к ремесленничеству. При этом забывается, что сами формы цеховых правил всегда будут определяться не желаниями цеховиков, а публичным спросом и реальной жизнью.

Подводя итог своему анализу П.Г. Дауге резюмирует:
1. Одонтология есть медико-техническая специальность, и уже поэтому она не может быть чисто медицинской специальностью.
2. Сама природа зубоврачевания (прямое мануальное и инструментальное обрабатывание больного участка) делает главной основой зубоврачевания техническую ловкость.
3. Для практического зубоврачевания имеют значение и требуют совершенствования лишь те общемедицинские принципы, которые имеют с ним непосредственную связь.
4. Общую тенденцию отражает очевидная конкурентоспособность зубоврачебной специальности перед общемедицинской подготовкой, когда при одинаковом удовлетворении современного спроса пациен­тов первая требует значительно меньших затрат на подготовку самих специалистов.
5. Совершенствование преподавания зубоврачевания должно идти путем расширения клинических, амбулаторных и лабораторных уп­ражнений.
6. Для настоящей постановки специально зубоврачебной техноло­гии необходимо значительно расширить другие отделы вспомогатель­ных наук, особенно химико-технического отдела.
Отвечая на претензии академических пуристов от медицины, П.Г. Дауге настойчиво проводил мысль: «Законы экономии труда го­ворят часто другое, чем наши личные чувства и пожелания. Эти зако­ны регулируют условия прогресса таким образом, что они сбрасыва­ют с пути все то, что не является прямо необходимым». Ссылаясь на пример США, «где нет искусственных препон для развития одонтологии, и прогресс зубоврачевания совершается не путем слияния с общей медициной, а наоборот, – путем строгой дифференциации», П.Г. Дауге заключает: «Развитие зубоврачевания пойдет своим пу­тем!».

В заявке Московскому Врачебному управлению о разрешении созыва 5-го Съезда делегатов зубоврачебных обществ России (1906) его организаторы в перечень обсуждаемых тем открыто включают требо­вание коренной реформы всего строя зубоврачебного дела в России. В их числе принципиальное преобразование общественного статуса зубных врачей, новое качество их правового положения. Все зубные лечебницы и школы предлагалось официально легализовать, зубные врачи должны быть допущены в корпус государственной службы (с выводом из податных сословий) со всеми вытекающими отсюда привилегиями. Участники съезда требовали снятия всех стеснительных мер в своей работе, введения полного профессионального права вра­чей в принятии решений о проведении зубопротезных операций, а также полной свободы в руководстве учебными заведениями и преподавании в них, обязательного включения одонтологов в составы медицинских советов при всех губернских Врачебных управлениях. Несомненным показателем высокого уровня общественного само­сознания зубных врачей было их ходатайство перед правительством о профессиональном объединении «на почве корпоративных интере­сов» (ЦИАМ, фонд 1, оп.2, дело № 3041).

В 1906–1907 гг. Министерство народного просвещения разрабо­тало проект нового положения для зубоврачебных школ, в котором предполагалось увеличение сроков обучения в зубоврачебных школах: вместо 2,5 лет 3,5 года.

Медицинская общественность России, правление Российского зубоврачебного союза, указывая на несовершенство проекта Министерства народного просвещения, выдвинули свой проект зубоврачебного образования, в котором предусматривалось открытие в университетских городах правительственных и частных зубоврачебных институтов с 4-годичным сроком обучения и расширенной программой изучения различных медицинских дисциплин.

Оба проекта рассматривались в комиссии по народному образо­ванию Государственной думы. Проект правления Российского зубов­рачебного союза не выражал правительственного мнения и поэтому был отвергнут. В 1914 г. был утвержден новый проект Министерства народного просвещения, но и он не приобрел силы закона. До Октябрьского переворота 1917 г. оставался в силе проект Министерства народного просвещения 1907 г. Зубоврачебные кадры по-прежнему готовились в частных зубоврачебных школах. Специальной подготовки врачей, занимавшихся протезированием, не проводилось.

После закрытия в 1905 г. Первой московской зубоврачебной школы ее организатор И.М. Коварский разработал проект новой школы, строительство которой началось в Москве на Долгоруковской улице, дом 18 (в настоящее время это здание – один из корпусов Московского государственного медико-стоматологического университета). Новая школа была открыта в 1906 г. В ней были оборудованы 2 аудитории, клиническое и экстракционное отделения, амбулатория для приема и лечения больных, химико-бактериологическая лаборатория, зубопротезная мастерская, первый в России одонтологический рентгеновский кабинет. Преподавателями в школе были опытные врачи и профессора медицинского факультета Московского уни­верситета: анатомию читал Н.В. Алтухов, физиологию – Л.З. Моро­ховец, хирургию – Ф.А. Рейн; П.В. Циклинская – одна из первых женщин-профессоров России – преподавала бактериологию, В.П. Карпов – гистологию, В.С. Богословский – фармакологию и рецептуру, доктор Л.А. Говсеев – одонтологию (впоследствии он создал первую кафедру одонтологии и челюстно-лицевой хирургии при Московском университете), приват-доцент А.П. Левицкий преподавал общую и частную хирургию, И.М. Коварский – протезное и оперативное зубоврачевание, М.М. Чемоданов вел занятия по дентиатрии и зубоврачебной клинике, В.И. Перельман – протезную технику. Первое отечественное руководство В.И. Перельмана «Протезная техника» под редакцией И.М. Коварского было издано в 1910 г.
Учащиеся школы посещали анатомический театр Московского университета, где проводили экстракцию зубов на трупах. Под руководством И.М. Коварского была разработана программа обучения, написаны учебные пособия. В 1914 г. А.И. Абрикосовым под редакцией И.М. Коварского была издана монография «Патологическая анато­мия полости рта и зубов».

И.М. Коварский много внимания уделял научным проблемам зубоврачевания. Он опубликовал работу «К вопросу о сущности и лечении альвеолярной пиореи», в которой лечение пиореи сводил к пол­ному удалению зубного камня на шейке и корне зуба, выскабливанию некротического края альвеолы, что соответствует современным реко­мендациям при лечении пародонтоза (пародонтита). Удаление зубов, лечение пульпитов, препарирование зубов проводилось при обезбо­ливании раствором новокаина.
Обучение продолжалось 2,5 года. Завершив обучение, учащиеся сдавали экзамены на медицинском факультете Московского университета, после чего им присваивалось звание «зубной врач». Свидетельство о сдаче экзаменов и присвоении звания «зубного врача» подписывалось ректором МГУ и деканом медицинского факультета.

 

О развитии российского зубоврачевания к 1911 г. свидетельствует появление первых так называемых «повторительных» курсов усовер­шенствования врачей по одонтологии, которые стали открываться при частных зубоврачебных школах.

 

Министерство внутренних дел по ходатайству Департамента народного просвещения обратилось к руководству медицинского фа­культета Московского университета с просьбой высказаться о целесообразности новых курсов. Руководство медфака сообщило, что при университете такие курсы действовали уже два года. Касательно открытия таких же курсов при зубоврачебных школах оно признало, что «таковые могли бы привлечь, главным образом, зубных врачей, не имеющих степени лекаря, и с принципиальной стороны должны быть признаны желательными». Годом позже открываются уже официально признанные курсы усовершенствования врачей при Первой Московской зубоврачебной школе (ЦИАМ, фонд 418, оп. 350, дело № 160).
За 27 лет своего существования Первая московская зубоврачеб­ная школа подготовила около 2500 зубных врачей, что было существенным вкладом в развитие зубоврачевания. Если в 1898 г. в России функционировало 9 зубоврачебных школ, то к 1916 г. их было около 20.
Армия обслуживалась лекарями и фельдшерами. К 1910 г. во всех госпиталях были открыты зубоврачебные кабинеты.

Впрочем, общая статистика по вновь открытым частным зубоврачебным кабинетам во всей Московской губернии по годовой описи Медицинского департамента МВД за 1913 г. продолжала оставаться весьма и весьма скромной. За весь год в большом регионе было открыто всего 12 зубоврачебных кабинетов (Клязьма, Новогирее­во, Перловка, ст. Подсолнечная, Богородск, Озера, Голутвин, Руза, Дмитров, 2-Серпухов, Бронницы) (ЦИАМ, фонд 1, оп.2). Согласно материалам Всероссийской гигиенической выставки 1913 г. амбула­торную стоматологическую помощь населению страны в 7% случаев оказывали врачи, имеющие общее медицинское образование, в 2,3% случаев зубные врачи, в 21,3% – врачи общей практики и фельдше­ра, в 69,4% случаев – исключительно фельдшерский персонал (Дани-лов Е.О., 1997).

С началом Первой мировой войны были прекращены поставки зу­боврачебного оборудования из-за рубежа. И.М. Коварский, Л.А. Гов­сеев и другие открыли первую Московскую лабораторию «КОГОРО» по изготовлению зубоврачебного инструментария, снабжавшую зубоврачебные кабинеты инструментарием отечественного производ-ства.

Как любая война, Первая мировая принесла много жертв и разрушений. Среди ранений были и челюстно-лицевые повреждения, которые требовали специализированной помощи. Для таких раненых были открыты челюстно-лицевые лазареты. Первый такой лазарет был открыт в 1914 г. на средства Одонтологического общества при Свято-Троицкой общине Красного Креста, Главным врачом лазарета был Ф.А. Звержховский, а старшим хирургом – профессор Р.Р. Вреден, которых в последующем сменили Г.А. Ефрон и П.П. Львов. Один из госпиталей возглавлял Д.А. Энтин.

 

В период Первой мировой войны начинается заметное сближение зубных врачей и хирургов в понимании принципов оказания меди­цинской помощи раненым в челюстно-лицевую область.

 

В 1915 г. на благотворительные средства были созданы госпитали в Петрограде, Москве, Киеве, Смоленске и других городах. В конце того же года зубным врачом Киевского военного округа С.С. Тигерштед-том была разработана рациональная система иммобилизации при пе­реломах челюстей с использованием гнутых алюминиевых шин, полу­чившая большую популярность в Первую мировую войну. В его работе «Военно-полевая система лечения и протезирования огнестрельных челюстных ранений» (1916) было обосновано это новое направление в лечении повреждений челюстей. К.П. Тарасов и С.С. Тигерштедт для оказания первой помощи раненым на передовых позициях организовали «летучие отряды».

К 1916 г. на фронте было организовано несколько зубоврачебных пунктов. Всего насчитывалось 34 зубоврачебных кабинета с 39 зубны­ми врачами, которые должны были обслуживать всю огромную ар­мию.

По свидетельству В. А. Оппеля – автора системы этапного лечения раненых, в полевой санитарной службе царской армии и в большинстве тыловых госпиталей челюстно-лицевые ранения оперировали только в зависимости от наличия инфекционных осложнений. В подвижных лазаретах оперированных с повреждениями костей лица было 10%, в госпиталях тыла – 20%. Возвращение в строй этой категории раненых в войне 1914–1917 гг. не превышало 21,7%.

Г. И. Вильга в книге «Помощь на фронте раненым в челюсть» (1919) наметил основные принципы организации помощи при челюс­тно-лицевых ранениях. Он дал характеристику этих ранений и обосновал методы лечения.

 

К началу XX в. относится становление в России страховой медицины.

 

В 1912 г. третья государственная Дума принимает закон «О страховании рабочих на случай болезни». Особая роль в организации помощи застрахованным отводилась зубоврачебной корпорации, что было чрезвычайно важно в виду отсутствия специальных одонтологических клиник, за исключением единичных зубоамбулаторий в отдельных городах Российской империи (Данилов Е.О., 1997). Действовавшие правила оказания первой помощи через систему больничных касс позволяли постепенно расширять круг лиц, систематически получа­ющих одонтологическую помощь (Гершанский И.А., 1915). По неко­торым данным, на оплату зубоврачебных услуг уходило до 2/3 взносов застрахованных, причем в большинстве случаев эти услуги сводились к хирургической помощи по неотложным показаниям (Пахомов Г.Н., 1983). В организации медицинского обслуживания членов семей за­страхованных особое внимание уделялось зубоврачебной помощи, которая включала пломбирование зубов, а иногда и зубное протезиро­вание (Данилов Е.О., 1997).

После Февральской революции 1917 г. Временное правительство А.Ф.Керенского принимает изменения к действующему закону «О страховании на случай болезни», в котором предусматривался переход больничных касс на полное самоуправление с предоставлением последним всех прав по организации медицинской помощи застрахован­ным. Стоматологическая помощь в рамках страхового обеспечения должна была включать не только лечебные, но и профилактические мероприятия. Для оптимизации зубоврачебной помощи планировалось создать зубоврачебные кабинеты при амбулаториях больничных касс с обеспечением каждой тысячи застрахованных одной должностью зубного врача (Розенфельд В., 1917).